Последняя любовь Хемингуэя

Перед его глазами промелькнула Коломбина в черной маске и белом платье. Он, с высоты своего большого роста, рассматривал танцующих. Его за руку крепко держала итальянка, не хотевшая далеко от себя отпускать иностранца. Они остановились возле прилавка, заставленного бутылками с вином, прилепившегося в крохотном уголке здания – квадратная колонна и стена, всего-то с полметра торговой площади. Хемингуэй взял две бутылки вина и одну протянул итальянке. Он приставил горлышко бутылки к губам и почувствовал, что кто-то сзади постукивает его по плечу. Он обернулся. За его спиной стояла Коломбина в маске, которую он только что видел, и прикрывала лицо веером. Хемингуэй всматривался в маску и видел сквозь нее знакомые очертания.

–Адриана! – Закричал он и схватил ее в свои медвежьи объятия. Маска сползла с лица Коломбины, и он увидел Адриану. Она радостно и в тоже время укоризненно глядела на него.

–Так вот, как ты меня искал, Казанова? Хвастался, что разыщешь на дне океана. – С улыбкой спросила она его.

–Я тебя ищу давно! Пол-Венеции обошел. Хотел уже окунуться в океан. А почему ты в маске?

–Чтобы меня не сразу узнал мой Казанова.

–Так не положено Коломбине!

–Так надо делать, чтобы не попасть в лапы Казановы. – У них началась игра в маски.

Итальянка, которая не отставала от Хемингуэя до встречи с Адрианой, потянула его за рукав. Она все поняла и самое главное, что теперь она лишняя. Но обиды на ее лице не было, карнавалу до утра веселиться еще двенадцать часов. Настоящее веселье начнется после полуночи.

–Чао, американо! – Крикнула она и что-то добавила еще.

–Переведи, что она сказала? – Обратился Хемингуэй к Адриане.

–Она сказала, что ты настоящий Казанова. Гордись такой оценкой, Папа-Казанова!

–Горжусь. Эй! – Крикнул он Коломбине без маски, вытянул из кармана купюру в тысячу лир и протянул итальянке.

Та в ответ засмеялась, отрицательно замахала руками и, что-то крикнув, скрылась в толпе.

–Что она сказала? – Снова спросил Хемингуэй Адриану.

–Что ты, американский кретин, а не Казанова! – Засмеялась Адриана. – Настоящий Казанова никогда не платит деньги девушкам за услуги. Он только дарит им любовь. Сегодня в Венеции расплачиваются любовью, а не деньгами. Понял, Папа?

–Понял. Пойдем отсюда. Только сними маску.

–Уже сняла. Ты тоже сними.

Они по Пьяццете Леончини, через мост, вышли в Кастелло. Здесь тоже было много гуляющих, но все же меньше, чем на площади.

Вдруг Адриану окликнули. Она посмотрела в сторону столов, типа импровизированного кафе, под открытым небом.

–Адриана! Иди к нам со своим кавалером! – Крикнул ей кто-то, из сидящих, за столом.

–Папа, подойдем к нашим друзьям. Ты их знаешь или видел. Вон и Афдера там.

Они подошли к столам. Хемингуэя узнали, и юноша уступил ему стул. Адриана присела на краешек стула Афдеры, рядом с Хемингуэем.

Наверное, окликая Адриану, компания не рассмотрела, что рядом с ней Хемингуэй и теперь смущенно молчала. Хемингуэй понял, что только он может снять возникшую неловкость, и сказал:

–Каким вином у вас угощают?

–Кьянти.

–Великолепное вино, если оно только из виноградников Венетто. Наливайте мне и всем тоже.

Ему налили стакан кьянти, и он поднял его вверх.

–За Венецию карнавалов и без карнавалов!

Все выпили и, неловкость немного рассеялась. Афдера повернулась к Хемингуэю.

–Папа! Когда вы к нам приедете на охоту?

–Не знаю. Но как-то надо побывать у вас.

–Приезжайте? Мой отец оборудовал новое место для охоты на уток. Там утки не пуганые. А бочку такую большую поставил, что мы в ней вдвоем можем спрятаться, и никто нас не увидит. – Афдера с видом победителя взглянула на Адриану.

Хемингуэй склонился к уху Афдеры и что-то стал ей говорить. Адриана не слышала его слов, но вдруг почувствовала, что ревность штормом хлынула в ее голову. Делить стул с Афдерой она уже не могла. Она встала и перешла на другую сторону, где два парня, сдвинув свои стулья, посадили Адриану в середину, между собой.

Хемингуэй видел реакцию Адрианы, на свой разговор с Афдерой, и ему стал грустно. Он спросил всех, ни к кому конкретно не обращаясь.

–А почему вы не в карнавальных костюмах и не танцуете?

–Эти карнавалы нам надоели. На них сейчас танцуют те, у кого больше нет праздников и туристы. Мы приходим сюда, чтобы посмеяться над ними.

Хемингуэй вспомнил, как буквально полчаса назад он, как угорелый носился в танце на площади и понял, как он далек от аристократической молодежи. Над ним они также за глаза смеются. А может, и над его любовью к Адриане. Она же из их круга.

–Папа! – Попросила Афдера. – Расскажите об охоте?

–Да. Вы как-то не успели нам до конца рассказать об охоте на львов. – Раздался еще чей-то голос.

–Я не охотился на львов. – Медленно ответил Хемингуэй, чувствуя себя чужим среди молодежи. Оказывается, раньше он развлекал их своими рассказами.

«Старый дурак!» – С обидой обозвал сам себя Хемингуэй.