Последняя любовь Хемингуэя

–Мисс Мэри, сеньор. Она говорит, что спасибо ей, вы снова начали писать. Но говорит, что это так себе, несерьезно. Что вы все равно любите мисс Мэри.

–Остановись!

Хемингуэй, не говоря больше ни слова, вышел из машины и пересел на заднее сидение. Нахохлившись, как старый филин, он молчал всю оставшуюся дорогу.

Хмель еще не прошел, но Хемингуэй решил сейчас же поговорить с Мэри. Она была в гостиной и Хемингуэй сел в кресло напротив нее. Он молча рассматривал жену в упор недобрым взглядом, и та поняла, что предстоит серьезный разговор. Мэри внутренне сжалась, как пружина, готовая не к отпору. Нет! Она была готова отступить и победить своего неуравновешенного мужа.

–Тебе подать ужин? – Спокойно спросила она и, не дожидаясь согласия мужа, крикнула. – Анна, подай ужин!

Служанка немедленно принесла креветок в соусе, так любимых Хемингуэем, и вышла на кухню, чтобы подслушивать разговор хозяев оттуда.

Хемингуэй отвел взгляд от лица Мэри, вздохнул и спокойно произнес. А ведь хотел криком выговорить Мэри все, что скопилось на душе.

–Мэри! Давай поговорим обо всем начистоту. Чтобы ничего не ясного не осталось между нами. Хорошо?

–Хорошо. – Согласилась Мэри и лицо ее, в обрамлении светлых кудряшек волос, будто окаменело и стало, как бы белее.

–Вот, что я хочу тебе сказать… – Хемингуэй мучительно подбирал нужные слова. – В общем, ты все знаешь. Давай разойдемся с тобой мирно. Ты знаешь почему?

Ни один мускул не дрогнул на худеньком лице Мэри. Она спокойно спросила мужа.

–Ты все обдумал? Долго думал? А теперь подумай, насколько ты все серьезно обдумал?

Хемингуэй был сбит с толку ее спокойным тоном и весь гнев, готовый прорваться наружу неуправляемым потоком, направился в мирное русло.

–Ты знаешь, я не люблю тебя. Я люблю Адриану. Давай расстанемся. Я тебе дам не только то, что получится при разводе, но и больше. Отпусти меня? – Как умоляющий стон вырвались из него рабские слова.

–Хорошо. – Бесстрастным голосом ответила Мэри. – Если я выполню твою просьбу, то ты обручишься с Адрианой? Я все правильно понимаю?

–Да. – Прошептал Хемингуэй.

–А что ты будешь делать с ней после свадьбы?

–Жить. – Снова прошептал Хемингуэй, проклиная себя за то, что не может сказать всего своей жене, громко и открыто.

Проклятая внутренняя трусость при отсутствии открытого врага сковывала его волю.

–Я не буду против. Но давай еще раз продумай все последствия своего неумного шага. Я тебе создаю все условия для работы. Я тебя выставляю перед всем миром честным человеком, не знающим страха. Я с тобой мотаюсь по морям, саванам, горам! – Голос Мэри креп и в нем был уже гнев. – Я тебе прощаю похождения с Адрианой! Говорю журналистам и друзьям, что это покровительство старика молодой особе. Спасаю твою репутацию.

И здесь в Хемингуэя вернулся весь пьяный гнев, который он вез к ней в машине.

–Ты спасаешь мою репутацию?! Ты всем слугам раззвонила, что у меня нет никакой любви к графине! Что это пустое увлечение! Что она сыграла свою роль! Заставила меня писать, а теперь может уйти, как венецианский мавр!

–Да! Она сыграла свою роль! – У Мэри не выдержали нервы, и она тоже закричала на мужа. – Ты о ней должен забыть и не терять меня!..

–Тебя! Да, ты знаешь кто ты после этого?.. Как ты так можешь говорить!?

Хемингуэй встал с кресла и сделал шаг к Мэри. Она сжалась в комочек, сидя на диване, и ненавидящим взглядом глядела на Хемингуэя.

–Старый болван! – Пискляво выкрикнула она. – Да ты ни на что не способен! Не писать, не любить! Ты живешь прошлым, а не настоящим. Погляди на себя!

Хемингуэй также с ненавистью смотрел на нее. Рука его потянулась к тарелке с креветками на столе, и деликатесы моря разлетелись по полу гостиной вместе с фарфоровыми осколками. На шум вбежала из кухни Анна.

–Вон отсюда! – Заорала на нее Мэри, и служанка испуганно отступила обратно в кухню, чтобы оттуда продолжать слушать семейную ссору.

–Ты превращаешь меня в собачку на поводке. – Задыхаясь, проговорил Хемингуэй, гнев которого заметно утих, после разбитой тарелки. – Но я освобождаюсь от твоего поводка! Я немедленно еду в Венецию…

Мэри поняла, что она сказала лишнее в разговоре с мужем и сейчас лихорадочно искала приемлемое соглашение. Было видно, что Хемингуэй в последней вспышке выдохся.

–Эрни! – Укоризненно произнесла она. – Давай поговорим спокойно. Покричали друг на друга, и хватит. Теперь разберемся. Я не хочу выяснять, чем я для тебя плоха. Раз ты так считаешь, считай! Но неужели не понимаешь, что я твоя защитница и опора! Неужели не видишь этого явного факта?

–Вижу. И мне твоя роль надоела. Я сам себя смогу защитить.