Последняя любовь лорда Стентона

– Ах, моя дорогая Ари, тебе не за что извиняться. В некоторой степени я действительно тоскую по Англии, но мой дом на Иллиакосе, с вами. Впрочем, твое замужество изменит нашу жизнь больше, чем любое мое решение. Но, поверь, вполне естественно, что твой отец желает этого.

Ари фыркнула и отвернулась.

– О да. Он считает себя хитроумным и проницательным. Теперь мне ясно: он надеялся, что я очарую лорда Стентона и привезу с собой на Иллиакос. Папа иногда забывает, что мы живем не в Средневековье.

– Тебе не понравился лорд Стентон? – спросила Кристина, стараясь не выдать внутреннее волнение.

– Понравился. Он умный, знает, как меня развеселить. Но я не хочу выходить за него, к тому же уверена: и он не желает нашего брака. Зачем ему это? Он доволен своей жизнью, занимается любимым делом, все это закончится, если мы поженимся. Папа считает, что каждый мужчина в мире только и мечтает стать королем Иллиакоса, иногда он бывает наивен и слеп.

Кристина села рядом и обняла подругу.

– Ари, ты мудра не по годам. Выходить замуж нужно за того, кого полюбишь.

– Я же говорила, что в ближайшие несколько лет не хочу замуж. Хочу жить с тобой, Тина, без тебя я не смогу. Ты стала для меня ближе матери.

– Не говори так, все ее силы отнимала болезнь.

– Да, с твоей мамой было так же. Как замечательно, что мы встретились.

– Я тоже этому рада. А теперь давай собираться. Наденем высокие ботинки и посмотрим, что приготовила для нас леди Альбиния.

Они еще не подозревали, что леди Альбиния пригласила их на настоящий шабаш.

Это слово первым пришло на ум Кристине, когда она вошла в дом и оглядела комнату: на стенах висели пучки засушенных трав, а из горшков, подвешенных над огнем в камине, валил пар.

За столом на разномастных стульях сидели четыре женщины разных возрастов, очень странно одетые и совсем не похожие на дам из высшего общества. В комнате витал сильный аромат черной смородины, видимо, листья были заварены в большом чайнике, оставленном на краю камина.

– Дамы, хочу представить вам ее высочество принцессу Ариадну из Иллиакоса и мисс Джеймс.

Женщины поднялись одна за другой и присели в реверансе. Самая старшая из них, одетая в простое хлопковое платье и фартук, водрузила на нос очки, висевшие на шнуре на шее, и пристально оглядела гостей. Кристина смотрела на нее во все глаза, озадаченная смутным подозрением, что встречала женщину раньше, хотя, безусловно, этого быть не могло.

– Кто из них? – спросила та довольно грубо.

Ари испуганно прижалась к Кристине, а леди Альбиния невозмутимо ответила:

– Это принцесса, а это мисс Джеймс. Позвольте, девушки, представить вам леди Пенелопу Эттвуд, миссис Данстон, Мэтти Фрейк и ее дочь Мэри Фрейк. Чувствую аромат твоего смородинового чая, Мэри. Великолепно. Я принесла окопник, как ты просила, Мэтти. Где же стулья? Ах да, вижу.

Кристина и Ари устроились на диване, освобожденном для них леди Пенелопой – симпатичной молодой женщиной со светлыми кудряшками. Она застенчиво улыбнулась и пересела на стул рядом с женщиной, которую леди Альбиния называла миссис Данстон, – дамой с рассеянным взглядом поэта и бюстом хозяйки таверны.

– И кто они, по-твоему? Травы или цветы? – спросила Мэтти Фрейк, на которую титул Ари явно не произвел впечатления.

– Принцесса определенно цветок. Гибискус, я полагаю. А мисс Джеймс и трава, и цветок. Или ни то ни другое.

– Чепуха, – фыркнула Мэтти Фрейк.

Леди Альбиния пожала плечами и протянула чашку разливающей чай Мэри. Глаза миледи сияли, когда та подошла к гостьям, вероятно, ее веселило смущение девушек, особенно принцессы.

Кристина пила маленькими глотками, наслаждаясь вкусом, и попутно разглядывала помещение. Заметив на столике рядом с собой чашу, она ахнула и повернулась к Ари.

– Смотри, это же… – И замолчала под взглядами всех присутствующих, привлеченных ее возгласом.

Леди Альбиния покосилась на чашу и кивнула.

– Такая же, как в Стентон-Холл, но с котятами. Мэтти не любит собак.

– Бестолковые животные, – поддакнула Мэтти. – Ведут себя ужасно. Можете посмотреть поближе, – с неохотой добавила она, и Кристина, благодарно улыбнувшись, взяла чашу. На внешней поверхности были вырезаны котята, резвящиеся, игравшие с клубком. Мастер выполнил чашу с большой любовью.

– Очень изысканно, – произнесла Ари.

– Сделана специально для меня. – Мэтти улыбнулась, и лицо чудесным образом преобразилось, став добродушным. – Его научил мой муж Нэд. Он был плотником и мастерил всякие штуки из дерева. Мог сделать все, что угодно. Он говорил мне: «Мэтти, ты способна помочь произвести на свет ребенка и облегчать боль роженицы – это твой дар. Я же могу посмотреть на дерево и увидеть стол, достойный короля».

– Эту чашу сделал ваш муж?

Спросив, Кристина сразу вспомнила, почему женщина показалась ей знакомой, – ее черты улавливались в понравившейся ей фигурке женщины.

– Он жив?