Последняя любовь лорда Стентона

– Я вам завидую. – Кристина помолчала и перевела дыхание. – А как получилось, что вы занялись резьбой? Помните, как это было?

Алекс оглядел мастерскую и насупился, будто ответ был написан на одной из стен, а он никак не мог его найти.

– Я мечтал о собаке, но отец не желал держать животных в доме. Однажды я наблюдал за тем, как плотник закреплял панель на стене, увидел в его ящике инструмент и кусок дерева, взял и вырезал себе собаку. Мастер увидел ее и сказал, что я могу приходить к нему, когда захочу. Два месяца я набирался смелости и наконец решился.

– Этим плотником был Нэд, муж Мэтти Фрейк. – Вот и ответ еще на один вопрос.

Взгляд Алекса потеплел, и он кивнул.

– Знаешь, что в тебе больше всего раздражает?

– Что? Моя привычка во все совать нос? Или догадливость?

– И то и другое.

– И где же та собака? Вы ведь должны хранить ее.

– Почему ты так уверена?

– Просто знаю, и все.

Алекс несколько секунд стоял неподвижно, возвышаясь над ней, как могучий дуб в лесу, затем развернулся и пошел к двери в соседнюю комнату. Кристина не двинулась с места, понимая, что настало время принять решение. Мужчина не станет испытывать больше уважения к женщине, стремящейся проникнуть в его жизнь. Она и так уже нарушила правило, явившись в мастерскую. Сделав следующий шаг, она даст понять, что все подозрения на ее счет верны. Пожалуй, следует проявить сдержанность, остаться в его глазах добропорядочной мисс Джеймс, идеальной помощницей короля. Но нарушенные однажды границы второй раз перейти легче.

Кристина резко выдохнула и последовала за Алексом. К счастью, перед ней была не спальня, а кабинет. Неожиданно просто обставленный: большой письменный стол, заваленный бумагами, два удобных на вид кресла и стеллаж у стены, на полках которого, помимо книг, было множество деревянных фигурок.

– Вот. Это Мальчик.

– Мальчик? – Кристина заморгала, увидев что-то коричневое в ладони Алекса.

– Да, я назвал его в честь овчарки мистера Брикшоу, одного из наших лучших арендаторов. Он всех своих собак называл Мальчик. «Мальчик, ко мне, Мальчик, вперед». Каждый раз, когда у него должны были появиться щенки, я просил отца разрешить мне забрать одного Мальчика и, разумеется, получал отказ. Тогда я сделал этого.

Кристина часто замечала легкую иронию в его голосе и уже привыкла к такой манере говорить; это означало, что он нервничал.

Отбросив разочарование, поскольку теперь стало очевидно, что Алекс не собирался ее соблазнить, она сосредоточилась на Мальчике и протянула руку. Не сразу, но он все же вложил фигурку ей в ладонь, да так осторожно, будто это был мыльный пузырь. Собака выглядела очень странно, казалось, что начатую работу внезапно прервали: лапы не вырезаны, лишь обозначены углублениями, хвост – несколько вдавленных полосок. Непонятно, что увидел в этом опытный плотник и почему похвалил Алекса. Впрочем, одно было очевидно: ребенку удалось несколькими штрихами оживить простой брусок дерева. Уши щенка приподняты, глаза веселые и полны любопытства, он смотрел на Кристину с безудержной детской радостью.

– Вам удивительным образом удалось передать эмоции, – тихо произнесла она.

Алекс потянулся, чтобы взять фигурку, но опустил руку и отошел к столу. Кристина прижала собаку к груди и ощутила тепло, словно переданная ей любовь могла проникнуть в сердце и успокоить. Она не представляла, что сейчас надо сказать или сделать, но понимала, что не хочет уходить. Пусть ненадолго, но она останется с Алексом в его мире.

Алекс напряженно следил за стоящей у шкафа Кристиной. Пальцы ее касались то одной фигурки, то другой, она по-прежнему прижимала Мальчика к груди. Черт, как он хотел бы оказаться на его месте.

– Они великолепны, Ал… лорд Стентон.

Он шагнул вперед, забыв, что перед ним стол. Натолкнувшись на преграду, словно ощутил удар тока, что было полезно в его потерянном и напряженном состоянии. Положив руки на холодную поверхность, Алекс принялся разглядывать Кристину, совершенно не представляя, что сказать.

– А как отец отнесся к вашему таланту? – Она нарушила молчание первой.

– Я ничего ему не сказал. А потом умерла мама, и все стало не важно. Большую часть года он оставался в Харрогите с моей бабушкой, до дня венчания с Сильвией. Думаю, она ему рассказала уже позже.

– Вы поделились сначала с мачехой?

– Отец немало пережил, не стоило его волновать, ведь резьба по дереву – занятие, недостойное будущего маркиза Вентворта.

– Боюсь, ваш отец мне бы не понравился.

– Он, в сущности, неплохой человек, но ему для счастливой жизни нужен мир незамысловатый, где все однозначно.

Кристина задумчиво оглядела Мальчика.

– Ваши работы такими не назовешь.

– Но это мой мир. Для отца поделки сына стали бы еще одним ударом по самолюбию, очередным подтверждением вырождения рода Синклеров.

– Я, разумеется, не могу сказать, что хорошо знаю Синклеров, я знакома лишь с двумя. Кстати, у вас с дядей, на мой взгляд, мало общего, как и с матушкой. Не думаю, что тут действует некое проклятие рода.