Последняя мистификация Пушкина

Ну как, уст­раи­ва­ет­ся ли свадь­ба ва­шей ку­зи­ны?» и на изум­лен­ный воз­глас: «С кем?» вы­па­ли­ла: «С Гек­кер­ном!». «Вот мысль, ни­ко­гда не при­хо­див­шая мне в го­ло­ву, - про­ком­мен­ти­ро­ва­ла княж­на, - так как я чув­ст­во­ва­ла бы се­бя не­сча­ст­ней­шим су­ще­ст­вом, ес­ли бы долж­на бы­ла вый­ти за не­го за­муж[46].

От­че­го же? Гос­по­жа Со­ло­во­во да­ва­ла по­нять, что на­ме­ре­ния Дан­те­са серь­ез­ны: «он был бы в от­чая­нии, ес­ли бы ему от­ка­за­ли». И тут при­шел че­ред вы­па­лить Ма­рии Ива­нов­ны:

Я знаю, что это не так, так как я ему ни­чуть не под­хо­жу. И maman уз­на­ла че­рез Тр.(убец­ко­го), что его от­верг­ла г-жа Пуш­ки­на. Мо­жет быть, по­это­му он и хо­чет же­нить­ся. С до­са­ды!... Я по­бла­го­да­рю его, ес­ли он ос­ме­лит­ся мне это пред­ло­жить[47].

Уже с ме­сяц имя Дан­те­са не по­яв­ля­лось в днев­ни­ке княж­ны – со вре­ме­ни его сен­тябрь­ско­го по­се­ще­ния до­ма Ба­ря­тин­ских. Мать-кня­ги­ня по­ста­ра­лась на сла­ву. Она, ко­неч­но, не рас­ска­за­ла до­че­ри об ис­тин­ной при­чи­не не­до­воль­ст­ва Гек­кер­на­ми, но, как час­то бы­ва­ет в по­доб­ных слу­ча­ях, вдох­нов­лен­ная ро­ди­тель­ским дол­гом, на­пус­ти­ла стра­ху мо­ло­день­кой Ма­рьи Ива­нов­ны опи­са­ни­ем бес­ко­неч­ных лю­бов­ных ин­триг Дан­те­са, силь­но рас­стро­ив ее не­ок­реп­шие чувст­ва.

На­до по­ла­гать, что гос­по­жа Со­ло­во­во ин­те­ре­со­ва­лась ус­пе­ха­ми ка­ва­лер­гар­да не толь­ко из при­род­но­го лю­бо­пыт­ст­ва! Ду­ма­ет­ся, Дан­тес по­про­сил ее ра­зуз­нать, что пред­при­мут Ба­ря­тин­ские, ес­ли ка­ва­лер­гард все же ре­шит­ся на сва­тов­ст­во: по­это­му и го­во­ри­ла о нем, как о свер­шив­шем­ся фак­те. И от­вет по­лу­чи­ла не­дву­смыс­лен­ный! Для Гек­кер­нов это был тре­вож­ный знак! Те­перь им сле­до­ва­ло спе­шить с же­нить­бой, по­ку­да слух об их опа­ле не про­ник во все бла­го­род­ные се­мей­ст­ва Рос­сии, и, кро­ме то­го, опа­сать­ся лю­бо­го скан­да­ла, ко­то­рый мог бы по­слу­жить по­во­дом для их преж­де­вре­мен­ной вы­сыл­ки из стра­ны. Вот по­че­му Гек­керн впол­не ис­крен­не стре­мил­ся ула­дить вся­кие лю­бов­ные ин­триж­ки Дан­те­са, не до­во­дя их до бур­но­го ки­пе­ния, хо­тя ему то, ста­ро­му лю­бов­ни­ку, сле­до­ва­ло бы пре­пят­ст­во­вать вся­ко­му их раз­ви­тию.

2 но­яб­ря по­слан­ник встре­тил­ся с На­таль­ей Ни­ко­ла­ев­ной и по­го­во­рил с ней, как то­го тре­бо­вал ка­ва­лер­гард. Он ска­зал ей, что ме­ж­ду ее му­жем и Дан­те­сом, по­хо­же, про­изош­ла ссо­ра, что Пуш­кин в бе­шен­ст­ве, что сын не кон­тро­ли­ру­ет се­бя, что гря­дет бе­да - мо­жет вскрыть­ся факт их тай­ной встре­чи, и на­до решать­ся на что-то оп­ре­де­лен­ное. Ди­пло­мат от­крыл же­не по­эта глу­би­ну ее па­де­ния, на­стаи­вая, что из этой за­пад­ни нет дру­го­го вы­хо­да, как ус­ту­пить при­роде, ина­че… Но Гек­кер­ны в сво­ей «по­ста­нов­ке» яв­но пе­ре­усерд­ст­во­ва­ли: Ната­лья Ни­ко­ла­ев­на, дей­ст­ви­тель­но, силь­но ис­пу­га­лась, но не за Дан­те­са, а за Пуш­ки­на и се­мью, по­это­му, ко­гда 4 но­яб­ря в до­ме по­эта поя­вил­ся па­ск­виль, рас­стро­ен­ная жен­щи­на вы­да­ла се­бя с го­ло­вой, рас­ска­зав и о сви­да­нии у По­ле­ти­ки и о раз­го­во­ре с по­слан­ни­ком, и да­же о ко­рот­ких за­пис­ках Дан­те­са.

Так что по­вод для не­мед­лен­но­го вы­зо­ва на ду­эль су­ще­ст­во­вал по­ми­мо ано­ним­ки! Но го­во­рить о нем бы­ло не­воз­мож­но. Лю­бые объ­яс­не­ния ста­ви­ли по­эта в не­лов­кое по­ло­же­ние. Как предъ­я­вить свои пре­тен­зии: «Ба­рон! Вы не­годяй. Вы не­дос­той­но ве­ли се­бя на­еди­не с мо­ей суп­ру­гой!». Не смеш­но ли? В та­кой си­туа­ции, кто пер­вым за­го­во­рит, тот и хо­дит оби­жен­ным.

Пуш­ки­ну ос­та­ва­лось од­но - по­слать вы­зов Дан­те­су без вся­ко­го объ­яс­не­ния, пред­ла­гая ему са­мо­му вы­брать стиль по­ве­де­ния: вес­ти се­бя как на­проказничав­ший маль­чиш­ка и за­да­вать глу­пые во­про­сы или без лиш­них слов выйти к барь­е­ру и ис­пы­тать судь­бу. И ка­ва­лер­гард не стал оп­рав­ды­вать­ся – не­ле­по объ­яс­нять свое не­лов­кое по­ве­де­ние на­еди­не с кра­си­вой да­мой. Лег­че на­го­ворить лиш­не­го и за­слу­жить пу­лю, чем при­знать­ся в сво­ем по­ра­же­нии и вы­звать смех со­слу­жив­цев.

Но­ябрь­ский вы­зов.

По­эт за­дал Гек­кер­нам хо­ро­шую го­ло­во­лом­ку, но осо­бен­но рас­стро­ил­ся по­слан­ник. Про­изош­ло то, че­го он боль­ше все­го бо­ял­ся – не­за­пла­ни­ро­ван­ный срыв. Од­но де­ло управ­лять­ся с при­ду­ман­ным бе­шен­ст­вом Пуш­ки­на, дру­гое – встре­тить­ся ли­цом к ли­цу с са­мим по­этом! «Ес­ли ди­пло­ма­тия есть лишь ис­кус­ст­во уз­на­вать о том, что де­ла­ет­ся у дру­гих, и рас­страи­вать их на­ме­ре­ния» (сло­ва из но­ябрь­ско­го пись­ма по­эта), то Гек­керн ошиб­ся как раз в этом ис­кус­ст­ве. Он не учел, что ме­ж­ду суп­ру­га­ми мо­гут быть до­ве­ри­тель­ные от­но­ше­ния, что На­та­лья Ни­ко­ла­ев­на, во­пре­ки обы­ча­ям свет­ской жиз­ни, бу­дет ис­кать защи­ту у му­жа.