Последняя ночь в Бейруте

— Ну а теперь я скажу вам то, что, вообще-то, говорить не должен был. Иногда случается, что эти «кванго», созданные за границей, каким-то образом захватывают нечестные, подлые люди, которые начинают использовать их в своих личных, порой даже преступных целях. Это чаще всего случается, когда правительство теряет интерес к такому «кванго» и допускает, чтобы оно контролировалось непроверенными людьми. Похоже, мы имеем дело с таким случаем. Но это надо еще доказать…

— Похоже, что так. Какой у вас сейчас план?

— У нас в руках два козыря. Первый — не успели мы уехать, как он тут же начал созваниваться со своими дружками.

— Что вполне естественно — вы же не взяли с него слова молчать и не пригрозили, что накажете его, если он кому-то сообщит о нашем появлении.

— Если бы я это сделал, — улыбнулся Бартон, — он мог испугаться и никому не звонить: тогда у нас не было бы адресов и телефонов его контактов… Итак, наш первый козырь — мы уже знаем, куда он звонил. Теперь он запаникует. Теперь — второй козырь.

— Ну-ка, ну-ка! — оживился Вадид.

— Я обратил внимание на то, что Анзор сообщил своим дружкам, что мы собираемся встретиться с ним завтра. Понимаете? Не сегодня в полночь, а завтра!

— Ну, и что?

— А раз он так им сказал, он еще решает, как ему поступить. Или довериться им и лгать полиции, или попробовать продать их нам еще до завтрашнего утра.

XXX

Они подъехали к гостинице за десять минут до полуночи.

— Ты знаешь, на какой машине он ездит? — спросил Бартон.

— Да, знаю; мне сказали, что это видавший виды «ситроен».

— Одну такую машину я вижу, — сказал Бартон. — На противоположной стороне, у стены. Это «Ситроен Би-Экс», ему примерно двадцать пять лет. У меня когда-то была такая служебная машина, только фургон. Мы выезжали на место преступления всей оперативной группой. Веселые были времена…

— Вон он идет, — сказал Вадид, положив руку на плечо Бартону. — Посигналить ему?

— Нет, не спеши. За ним могут следить.

Они подождали несколько минут. Анзор стоял у своей машины и нетерпеливо оглядывался.

— Мне не нравится, что он дергается, — сказал Бартон. — Пускай едет.

— Но мы же договорились!

— Мы нагоним его. У вас же есть его мобильный телефон; мы скажем ему, где остановиться. Надо было так договориться с самого начала.

— Он уезжает.

Вадид подождал, пока машина Анзора покинула территорию гостиницы, потом завел мотор и поехал вслед удаляющимся рубиновым огонькам.

— Давайте поменяемся местами, — сказал ему Бартон. — Вы лучше звоните ему, пусть остановится через километр около какого-нибудь большого дома.

— Почему большого?

— Нам ведь нужен хороший ориентир.

Вадид дозвонился быстро. Поговорив несколько минут по-арабски, Вадид нажал кнопку отбоя.

— Сверните направо, когда будет указатель на Бабэль-Марма, — сказал он Бартону. — Справа от дороги примерно через четыре километра будет ночное кафе. Большой красный фонарь и трехметровая фигура повара с бургером в руке. Он ждет нас там.

— Все понял, исполняю, — по-армейски отрапортовал Бартон. Он ехал медленно; хотя машин на извилистой дороге было мало, небо заволокли тучи, а фонари вдоль дороги давно уже были выключены.

— Что завтра? — спросил Вадид, когда они выехали на неплохое, хоть и довольно узкое шоссе.

— У меня есть кое-какая работа, и потом — завтра к ночи, я думаю, прилетит из Лондона мой друг и партнер. Но у меня есть просьба к вам. Вадид, используйте все свое красноречие, все ваши связи и весь мыслимый в данной ситуации блеф, но добейтесь того, чтобы телефоны этой ливано-британской конторы и типа по имени Калман были поставлены на прослушивание. Хотя бы на три дня.

— А телефон араба из «Магриба»?

— Это, я думаю, не получится; я, разыскивая туалет, прогулялся по отелю и выяснил, что номер десять — это один из Королевских номеров, и, значит, там живет саудовский дипломат. Никто его на прослушку не поставит, или будет скандал.

— Получается, что Анзор его тоже предупреждал. Значит, он как-то причастен ко всем делам этой компании.

Он помолчал, а потом вдруг сказал неожиданно:

— Вся эта история, как мне думается, должна вылиться в серьезное дело, которое не имеет ни к вам, ни ко мне никакого отношения. Это шпионский скандал, и этим должна заниматься контрразведка.

— Мы, увы, не имеем права кому-то сейчас передавать это дело, — возразил Бартон. — Мы должны довести до конца расследование уголовного преступления: убийство женщины. Но даже не это главное. В этом скандале, судя по всему, замешано ФБР: американская контрразведка! Вы хотите, чтобы мы дали им замять это дело? И еще: простите меня, Вадид, но эти парни из ФБР хвастались, что в вашей полиции у них есть свои люди. Так что нам придется еще несколько дней работать автономно.

— А потом?

— Потом сюда приедут люди, которые будут чистить эти конюшни.

— Вам легко говорить, мистер Бартон; а что делать мне? Похоже, я окажусь между молотом и наковальней. Меня будут грызть и высшие полицейские чины — за то, что я раньше не передал это дело секретной службе, и сек ретная служба — за то, что я не дал им развернуться.