Последняя одиссея

– Как мерную кружку, – подсказал Ковальски.

– Но как перелить масло из кувшинов в ванночку? – вслух подумал Грей. – Ни черпака, ни ведерка я тут не вижу.

– Руками, – резко выпрямился Бейли. – Вот для чего сосуды с Кровью Прометея. Если смазать ею руки, оно изолирует влагу на коже от зеленого топлива, и мы горсть за горстью наполним ванночку.

Священник огляделся, явно ожидая, что кто-то добровольно вызовется проверить его догадку.

Ковальски застонал:

– Ладно, согласен. Это же я у вас эксперт по взрывам. Но если мне оторвет руки, то виноваты будете вы, падре.

Ковальски подошел к разбитому кувшину, в крупном осколке которого как раз плескалось достаточно масла. Ковальски погрузил в черную жижу руки по запястья и нанес ее на кожу толстым слоем, а потом сразу подошел к светящемуся кувшину.

– Осторожнее, – попросила Мария.

– Какая уж тут осторожность, – пожал плечами Ковальски. – Надеюсь, эта черная гадость и от радиации защитит.

– Не исключено, – прошептал Бейли. – Глоток Крови Прометея перед боем, говорят, защищал от всего, даже от стрел и копий. Ясону и аргонавтам пригодилось.

– Я что, похож на мифического супергероя? – огрызнулся Ковальски.

Перед тем как обмакнуть руки в светящееся зеленое топливо, он задержал дыхание. Отвернулся, словно жидкость могла плюнуть пламенем в лицо… Ничего не произошло. Выдохнув, Ковальски сложил ладони чашечкой и зачерпнул масла.

– И что дальше?

– Осторожно отнесите в ванночку, – сказал Бейли.

Все затаив дыхание смотрели, как Ковальски несет светящуюся ношу к бронзовой чаше. Он уже склонился над плитой, готовый вылить в нее топливо, когда Грей крикнул:

– Стой! Подожди!

Ковальски, не разгибаясь, зло обернулся и прорычал:

– Ну, что еще?

Грей метнулся к разбитому кувшину и зачерпнул там черного масла. Бегом вернулся к алтарю и смазал внутреннюю поверхность ванночки.

– Не знаю, требуется ли это сейчас, но если прежде тут было сыро, то наверняка приходилось сперва изолировать Масло Медеи, чтобы оно не касалось остаточной влаги в чаше.

– Отлично, – похвалил Бейли. – Лучше перебдеть.

Когда Грей наконец отошел от плиты, Ковальски еще раз сердито посмотрел на него и спросил:

– Теперь-то можно?

Грей жестом велел всем отойти подальше.

– Давай.

Сжавшись, Ковальски разъединил ладони. Никто не смел вдохнуть.

Ничего не произошло, и тогда Грей махнул ему рукой:

– Давай еще.

Понадобилось несколько ходок, Грей помогал, и наконец чаша наполнилась до краев. Затем Грей налил еще немного черного масла в кувшин с зеленым, рассчитывая так создать барьер для влаги в воздухе, и вернул на место пробку.

Удовлетворенный, он махнул всем рукой, мол, отойдите к дальней стенке, и достал из рюкзака бутылку воды.

– Готовы? – спросил он.

Все кивнули.

Грей обернулся к плите и с расстояния в несколько ярдов плеснул из бутылки на плиту.

Эффект был моментальный.

С дымом и грохотом масло воспламенилось, выплюнув в свод пещеры спиральный столб огня. Огненный фонтан полыхал несколько секунд, облизывая потемневшую бронзу. Все заслонили лица от ослепительного света и жара как из горнила.

Прошло несколько секунд, растянувшихся, казалось, на минуту, пока пламя не ослабло. До свода пещеры оно больше не доставало, но языки его еще высоко поднимались над плитой.

Ковальски подошел ближе.

– Классный фейерверк, – сказал он, проводя ладонью над огнем. – Вот только ничего…

Грохнуло так, что все пригнулись.

Дальняя стена треснула ровно посередине. С приглушенным скрежетом укрытых где-то в глубине пещеры шестерен створки медленно поползли в стороны подобно двум бронзовым крыльям, приглашая войти во тьму за ними.

– Получилось, – ахнула Мария.

– Точно, – мрачно согласился Ковальски. – Мы открыли врата в ад.

Глава 34

26 июня, 17:53 по западноевропейскому летнему времени.

Марокко, горы Высокий Атлас

Сидя в салоне «Еврокоптера», Нехир в бинокль смотрела на ущелье внизу. Ее команда достигла долины реки Сус пять минут назад. Не желая терять время – ожидание и без того затянулось, – Нехир немедленно велела всем лететь вдоль притока Сус, который монсеньор Ро отметил как наиболее вероятный путь к месту, отмеченному на золотой карте рубином.

Сердце в груди грохотало. Нехир вспомнила, как ей ненадолго после родов дали подержать маленькую Гури («моего ангелочка»). Боль еще не унялась, и юная мать обливалась потом, но что за счастье было, когда на грудь ей положили ребенка. Гури огоньком согрела ее душу, растопила лед в сердце… Нехир закрыла глаза и вновь услышала, как рыдал ее ангелочек, когда его вырывали у нее из рук, и как этот крик оборвался ударом острого ножа. Того самого ножа, который потом навсегда изуродовал ее саму. Однако не шрам причинял Нехир боль.

Она открыла глаза и холодно пообещала себе: «Я снова возьму тебя на руки, Гури… и моего сыночка».

По выделенному каналу в шлемофоне раздался голос пилота:

– Впереди лодка, на приколе у берега.

Нехир сосредоточилась.

Неужели они?