Последняя принцесса Белых Песков

В прошлом путешествии он переживал разную магию. Самира показывала ему маленькие бытовые чудеса – связанную узелками и преобразованную энергию. Несколько раз он прочувствовал на себе магию стихийную, замешанную на эмоциях. Побывав в Арадоне, Джек познакомился с Грианой и увидел новое, не подвластное человеческому пониманию владение реальностью. Однако он не представлял, что воображаемые животные могут взаимодействовать с людьми.

– Хочешь выпить? – спросил он. – У меня есть разбавленное вино.

– Сильно разбавленное?

– Достаточно.

– Жаль. – Лея театрально вздохнула. – Ну, давай.

Не без труда Джек встал и добрался до седельной сумки с остатками дорожной провизии. Пришлось сесть рядом с девушкой, потому что стаканов не было, а передавать бурдюк над костром было неудобно.

Отпив пару глотков, Джек вспомнил про повод.

– За свадьбу, что ли, – хмыкнул он с равной долей иронии и раскаяния.

– Славный подарок получился. – Лея отобрала вино и разом проглотила чуть ли не половину. – И это только начало. Скоро и Тартесс запылает, и расколется надвое белая башня.

Джек не сразу понял смысл её слов. Разморённый теплом, он почти спал с открытыми глазами и думал о странном. Стоит ли ему бывать на свадьбах, если подобные торжества всегда (уже дважды) плохо для него заканчиваются? Что же будет на его собственной! В их первую встречу Лея сказала, что ей почти шестнадцать, если с той поры прошло больше четырёх лет, то… нет никакой разницы, сколько ей сейчас.

– Башня в огне? – Джек встрепенулся. В памяти возник рисунок на выброшенном пиджаке Кларка Ковальски. – Это ведь знак странников. Что ты знаешь о них?

– А ты?

– Почти ничего. А ты?

– Тоже ничего.

Лея отвернулась. Свет костра обрисовал её профиль, добавив резких линий. Тёмные волосы вспыхнули оранжевым ярче, чем горели крылья фуока. На миг она показалась Джеку старше того возраста, который он посчитал.

– Есть предположение, что странники похитили и насильно удерживают моего друга, – сказал Джек осторожно.

Лея грубовато сунула бурдюк ему в руки.

– Чем же подкреплено это предположение – неужто словами самого верховного судьи?

– Похоже, ты невысокого мнения о Морне?

Фырканье.

– Он сделал что-то ужасное?

Фырканье.

– Я имею в виду тебе лично? И хватит сердитых междометий, Лея, давай поговорим серьёзно. Ты причастна к сегодняшним беспорядкам в Лорне?

– Я отношусь к ним с яростным одобрением. – Лея улыбнулась. Играя светом и тенью, огонь плеснул на её лицо краску злорадства с оттенком ненависти.

Некоторое время Джек молчал. Он вспоминал первую прогулку по Тартессу: как разительно трущобы отличались от центральных улиц, как низко, потупив взгляд, кланялись их жители. То пренебрежение в голосе Ферима, когда он произносил сброд.

– Кто вообще придумал это странное название – сброд? – спросил Джек. Он уже давно раздумывал об этом, но ещё не встречал человека, который мог бы ответить на такой вопрос.

– Не так важно кто, – бросила Лея. – Главное, зачем. Это один из камней на плечах, которые не дают распрямиться. Нельзя зарабатывать больше назначенной нормы, нельзя строить дом выше одного этажа… Нельзя носить белое.

– Нельзя носить белое, – монотонно повторил Джек. Он выпил ещё, но вино ощущалось сухим песком. Гленд носил белое, всегда. Символ надежды или вредности – его халат выделялся в любой толпе. Ты не смеешь это носить… Треск швов, оторванный рукав. Расплывающееся на чистой ткани красное пятно.

Лея вмешалась в его мысли, коротко прикоснувшись к руке.

– Ты здесь недавно, да?

– Несколько недель.

– Ух ты, и уже побывал в клетке смертников!

– Так это, значит, называется? – Не то чтобы Джек был впечатлён.

– Ну да. Если нарушил закон, тебя либо сразу убьют, либо после пыток, либо отправят на вечную каторгу в провинцию Алого Мрамора, что, в общем-то, та же смерть, только чуточку отсроченная. Решает это судья. Заметь, – тут Лея многозначительно подняла указательный палец, – не судит, а решает. Потому что суд предполагает какую-никакую справедливость, а здесь её нет.

– А как же верховный суд, который как раз сейчас проходит в Тартессе?

Лея отмахнулась.

– То же самое, только размашистее, с пафосными речами. Приговор верховного судьи можно слушать, стоя на коленях на шикарном ковре вместо голого пола.

– А странники?

– Пытаются всё изменить.

Всего этого Джек не знал, но почему-то не удивился. Недостающие кусочки мозаики легко заняли свои места и оказались именно такими, как он неосознанно представлял.

– Ты с ними? – спросил Джек с лёгкой дрожью в голосе.

– Я сама по себе, – отрезала Лея.

– Но, кажется, ты здесь уже давно.

– Давно.

Джек отпил вина – его осталось уже совсем мало – и передал бурдюк.

– Как же ты оказалась так далеко от дома?

– У меня нет дома. – Двумя глотками она прикончила напиток. – Дом – это не место, а люди. У меня нет дома.

Под рёбрами защемило. Если дом – люди, почему Джек не врос в них корнями?

– Больше я никогда ни с кем не расстанусь, – пробормотал он.

Лея одобрительно кивнула.