Последняя принцесса Белых Песков

– Сегодня, в день рождения моей дочери, я клянусь, что она будет счастливой. Луной, звёздами на небе, белыми песками Тартесса и моей кровью – клянусь, что моя дочь вырастет, полюбит и только в любви сможет родить. А ты, отец, об этом позаботишься.

Морн не ответил, но огонь в чаше перед ним замер и съёжился до размеров шара. Фирею это не испугало. Её лицо вообще ничего не выражало, остались только следы пережитых и подавленных эмоций. Печаль нарисовала тёмные круги под глазами, от злобы огрубела линия скул, ненависть… ненавистью дышала её кожа.

– Отныне, – Фирея вдруг рассмеялась, – моя дочь станет великим сокровищем, центром твоего мира. А потом – дочь моей дочери. И её дочь – и дальше, пока одна из них, наследуя твои способности и магию, которая дана всем женщинам этого мира, не вырастет достаточно сильной, чтобы уничтожить тебя.

– Она перестанет дышать до рассвета, – пообещал Морн, не дрогнув.

Отголосок смеха ещё дребезжал в воздухе, а лицо Фиреи вновь стало непроницаемым.

– О, ты будешь оберегать её жизнь, отец, ведь… – она пожала плечами, – ведь других детей у тебя теперь нет. И больше никогда не будет.

Огненный шар разлетелся на тысячу искр. Морн вскинул руку, но уже через мгновение рухнул на колени. Его хрипящий крик смешался с волной жара. Здесь, двести лет назад, кукловодом была Фирея: она слегка вращала кистью, а её отец корчился на холодных камнях в такт движениям скрюченных пальцев. Огонь в железной чаше погас – огонь, невидимый, теперь выжигал изнутри человека. Морн кричал, сжимая руками низ живота.

Джек не понял, что случилось дальше. Возможно, Фирея сжалилась. Или Морн собрал все силы и смог подняться на ноги. Может, сам Джек на минуту потерял сознание, но когда он выкарабкался из гудящей темноты, отец и дочь вместе стояли на парапете. Волосы Фиреи развевались над пустотой.

– Я услышал тебя, – сказал Морн. Он был бледным и мокрым от пота, но снова спокойным, как подобает верховному судье. Чтобы Фирея не упала, Морн одной рукой сжимал её шею. – А теперь выслушай ты моё обещание. Я всё сделаю – твою дочь ждёт счастливое взросление и взаимная любовь. Но как только она выполнит предназначение и у меня появится новый якорь в этом мире, я убью её. А потом её дочь – и дальше, и снова. Я буду убивать их всех, ты слышишь, Фирея?

Ответ так и не прозвучал. Девушка над пропастью раскинула руки. Пальцы на шее сжались. Тихий хруст, будто сломалась тонкая веточка. А потом лёгкое тело подхватил ветер. Другой ветер разбудил пустыню. Третий – расшатал стены дворца. По фундаменту поползли трещины, и из них хлынул песок.

Пол снова ушёл из-под ног, Джек схватился за воздух… и поймал себя в тронном зале – на роскошном чёрном ковре, под ажурным светильником.

– Итак, наш северный гость утверждает, что ничего не видел, – громко провозгласил Морн. Вальяжно откинувшись на спинку своего трона, он обвёл взглядом зал и остановился на Джеке. Лёгкая улыбка играла на его губах. – Что ж, у нас нет причин не доверять этому свидетелю, правда?

Джек слышал, что люди вокруг пробудились от оцепенения и живо переговаривались. Смотреть на них он не мог. Опустив голову, Джек попытался спрятать остекленевший от ужаса взгляд.

– А за твою честность, Джек, вот тебе моя благодарность, – добавил верховный судья. – Видишь ли, я не только готов отвечать на вопросы – я ещё и выполняю обещания. Все обещания.

Дверь главного входа шумно распахнулась.

На пороге стоял Кларк Ковальски. Под взглядами всех присутствующих, смущённый и взволнованный, он вошёл в зал. Его волосы отросли, лицо загорело и обветрилось. Деловой костюм куда-то исчез – вместо него Кларк облачился в длинную тёмно-синюю мантию. В мочке его уха сверкал камешек в золотой оправе.

Всё это Джек отметил гораздо позже, прокручивая образы в памяти. Сейчас же он безучастно смотрел, как его бывший подчинённый оглядывается по сторонам. Фред пискнула. Узнав её среди сотни других лиц, Кларк уверенно двинулся вперёд. Люди расступались.