Последняя роза Шанхая

Он снова повернулся к парню. У Зигмунда были большие черные глаза, худые руки и юное лицо. Ему было лет пятнадцать-шестнадцать, чуть старше Мириам.

– Зигмунд, я пока не хочу, чтобы ты уходил. Скажи, не согласишься ли ты помочь мне в пекарне?

Зигмунд подскочил и обнял его. Эрнест похлопал его по плечу, Мириам не помешал бы друг.

По дороге в гостиницу Эрнест думал о том, как найти мисс Марголис. Он должен был найти ее и передать ей доверенность. Без этого фонда восемь тысяч беженцев могли бы умереть с голоду.

Глава 56

Айи

– Но почему? – спросила я. Мы лежали в постели. Одну ногу я закинула ему на живот, другая касалась его бедра. Мы только что занимались любовью. В моих венах все еще пульсировала эйфория, сладкое ощущение блаженства окутало мое тело, словно покрывало сна. Оно было таким уютным, что я чуть не заснула.

– Она бросила мне шарф с доверенностью, которая имеет какое-то отношение к полумиллионному кредиту для беженцев. Теперь она пропала, а беженцы голодают. Мне нужно с ней поговорить.

– Ты не обязан, Эрнест. Ты же не знаешь, где она. Да и вообще ты ее едва знаешь.

– Доброта Эрнеста была его сильной стороной и одновременно его недостатком. Ему нужно было быть более эгоистичным.

– Ты мне поможешь?

– Я? Как?

– Ты знаешь многих людей в этом городе. Кто-нибудь должен был слышать о лагере.

– Может быть. Но почему ты хочешь им помочь? – Действительно, беспомощных еврейских беженцев было очень много, но поскольку японцы все еще бомбили наши города каждый день, пытаясь завоевать весь Китай, китайских беженцев тоже были тысячи. Эрнест не мог помочь всем. Кроме того, если бы социальный работник общественной организации находился в лагере, это представляло бы опасность для Эрнеста – его самого могли арестовать. Не было никаких причин, по которым Эрнест должен был рисковать своей жизнью ради каких-то беженцев, которых он не знал.

– У этих людей больше нет никого, кто мог бы им помочь. Они не говорят по-китайски, у них нет работы, и они голодают.

– Многие люди голодают.

– Айи.

Я потерлась о него.

– Ты бы послушал меня или беженцев?

Это было всего лишь поддразнивание, небольшая проверка, но ни в коем случае не испытание, но я не могла этого объяснить. Новое для меня чувство собственничества разрасталось во мне, как паутина. И чем сильнее становилась наша любовная связь, тем меньше я желала делиться им с другими.

– Конечно же, я послушаю тебя. Мне просто нужно найти мисс Марголис.

– А потом что? Вызволить ее оттуда?

– Я не знаю. Помоги мне, Айи, пожалуйста. Помоги мне узнать, где находится лагерь. От этого зависят жизни людей.

Его глаза ярко заблестели. Я видела, как мужчины читали нотации, смеялись, хвастались, устраивали скандалы и избивали женщин, но я никогда не видела, чтобы мужчина плакал из-за бедственного положения других людей. Я вздохнула.

– Я посмотрю, что могу сделать.

* * *

Честно говоря, у меня были более неотложные дела, о которых нужно было подумать, чем поиск лагеря. Я прожила в гостинице около двух блаженных месяцев, питаясь простой едой, которую готовил хозяин гостиницы и к которой я никогда бы не притронулась раньше. Я мазала лицо и тело дешевым кремом, купленным на улице, и ходила в нескольких готовых платьях, которые купил для меня Эрнест. Мне нужен был долгосрочный план на наше будущее. День моей свадьбы с Ченгом прошел, и мне пора было надлежащим образом обручиться с Эрнестом, чтобы меня не покрыли позором – по крайней мере, напечатать объявление в газете. И это потребовало бы своего рода примирения с Ченгом, который, должно быть, проклинал меня, Синмэя и мою семью. Я не могла прятаться от них всю оставшуюся жизнь. А что касается моего будущего с Эрнестом, то нам нужен был дом. Мне также нужны были деньги.

Но Эрнест, казалось, не придавал этому значения. Краткое упоминание о переезде к нему. И все. А теперь еще эта его озабоченность беженцами.

Тем не менее, я отдала своему шоферу золотое ожерелье и спросила, не может ли он помочь найти местоположение лагеря. Это заняло у него несколько дней. Затем он сообщил, что японцы отослали граждан вражеских государств в восемь лагерей для интернированных в Шанхае. Два из них были большими лагерями: один находился в районе Пудун рядом с табачными фабриками на другом берегу реки Хуанпу, а другой – в районе Лунхуа в южном пригороде Шанхая. Насколько он знал, американцев и голландцев отправили в Пудун, британцев – в Лунхуа.

Теперь, когда я узнала о расположении лагерей, мне не хотелось говорить об этом Эрнесту. Ехать на остров Пудун было опасно. Между Пудуном и Поселением не было мостов, единственной переправой служил паром, а некоторые паромщики, как я слышала, были беспринципными. Они могли согласиться переправить Эрнеста через реку, а затем оставить его на другой стороне. Кроме того, японцы регулярно патрулировали реку. Если они поймали бы каких-то подозрительных людей, пересекающих реку, они расстреляли бы лодку и потопили ее.

Но каждый день Эрнест донимал меня вопросом.

– Ты нашла его? Ты нашла его?