Последняя сказка

– Это возмутительно!

– И мои обвинения в адрес старьевщика – лишь предположения, не подкрепленные фактами, а правосудие не может опираться на предположения.

– Но… но… – Омарейл беспомощно огляделась.

Вор не оставил ни одного коврика. Ей хотелось плакать от обиды.

– Не может быть, что ничего нельзя сделать! – воскликнула она. – Мне кажется, это та самая ситуация, когда использовать дар эксплетов не просто допустимо, но даже необходимо.

Тулони покачала головой:

– Сперва ты используешь внушение, чтобы добиться справедливости, а потом начинаешь мнить себя судьей.

Омарейл не сразу нашлась с ответом.

– Но… как вы можете такое говорить? Совершено преступление! На вас напали. Ограбили.

Обида начала душить принцессу, ее грудь тяжело вздымалась, внутри все клокотало. И злилась она не только на старьевщика, но и на Тулони, которая отказывалась что-либо предпринимать.

– Я сама поговорю с ним! – сказала Омарейл, застегивая серебристые пуговки на жакете.

Но Фрая ее остановила, мягко взяв за руку.

– Если что-то угрожает мне или важным для меня людям, я использую дар. Но сейчас угрозы уже нет. Мы не будем принуждать старьевщика идти к гвардейцам с повинной. Если он так сделает, то только по своей воле.

– Госпожа Тулони! – воскликнула Омарейл едва ли не со слезами на глазах.

Они могли хотя бы добиться, чтобы старьевщик вернул украденное!

– Нет, – твердо ответила хозяйка лавки и начала подбирать с пола раскиданные мотки шерсти. – Это вопрос решенный. Я не принуждаю людей, не сужу их и не наказываю. На это воля Небес, не моя. Я – лишь человек, на чьей совести немало своих ошибок и злодеяний. Уж точно не мне решать, кто чего заслуживает. Ты еще молода и не понимаешь, что есть смирение.

«Славно же с вами Мраморный человек поработал», – язвительно подумала принцесса, но ничего не сказала. В душе ее все вибрировало от злости. Это ведь было так неправильно! Но Омарейл не смела ослушаться: поступить вопреки желанию Фраи было бы неуважительно.

Противясь решению госпожи Тулони всем существом, принцесса все же кивнула и вновь начала снимать утепленный жакет.

Понимая, что времени горевать не было, Омарейл постаралась справиться с эмоциями. В конце концов, нужно было найти решение! До конца путешествия в прошлое оставались считаные дни, а на восстановление хотя бы половины ковриков требовалось недели две-три.

– Знаете, а я ведь как раз подумала, что вам нужно делать коврики на заказ, – задумчиво проговорила она, расхаживая вдоль пустых стеллажей. – Готовое на продажу, конечно, тоже нужно, но почему бы не предложить новую услугу? Вы создаете коврик для конкретного человека. С каким-нибудь глубоким смыслом. Вы как будто… плетете нити судьбы. Вплетаете желтый, чтобы в жизни будущего хозяина был солнечный свет, голубой – как символ чистого, безоблачного неба. А вот эти барашки, которых вы делаете, – это, например, о мягком нраве. Понимаете?

Госпожа Тулони тепло улыбнулась:

– Понимаю, дорогая. Я ведь так и плету: каждая новая нить, каждое новое плетение что-то да значат.

– Но нам нужен известный клиент. Тот, кто сможет рассказать об этом другим! – Омарейл взглянула в окно. – Кто выступает на Театральной площади сегодня?

Пока Фрая отрешенно пила чай за прилавком, Омарейл отправилась на площадь, к сцене. Без какого-либо чувства вины с помощью дара она заманила в лавку актрису, игравшую главную роль в спектакле. Принцесса не только убедила артистку в необходимости приобрести коврик, но и вынудила оставить домашний адрес для доставки.

– Ты чудесный человек, Мирра, – ласково произнесла госпожа Тулони, похоже, не заметив, что Омарейл только что с помощью дара получила заказчика. – У тебя глаза добром светятся. Приходите с Севером ко мне в гости сегодня вечером. Эддарион там будет. Ты ведь хотела с ним познакомиться.

Омарейл удивленно посмотрела на Фраю. Та, разумеется, не поняла, в чем дело, а принцесса весь остаток дня только и думала о том, как же так вышло, что младенца госпоже Тулони подкинули, когда у той были гости. Вероятно, это произошло совсем уж глубокой ночью…

Даррит пришел к вечеру. Чем он занимался весь день, Омарейл могла только догадываться, но он даже не заметил, что все коврики пропали.

– Ох, дорогой, что-то ты совсем неважно выглядишь. – Госпожа Тулони потрепала Даррита по щеке, и тот, замерев, еще с минуту смотрел ей вслед.

А Фрая, не обращая внимания, села за ткацкий станок и продолжила работу над ковриком для актрисы.

– Пойдемте домой, – решительно сказал Даррит Омарейл. – Хочу лечь сегодня пораньше.

Принцесса поняла, что значили эти слова. Он отказывался от идеи узнать, кем были его родители. Но Фрая мягко улыбнулась.

– А я пригласила вас с Миррой в гости. Ко мне сегодня придет мой хороший друг, Эддарион. Его еще Мраморным человеком зовут, может, слыхал? Не знаю, если честно, почему, – продолжала она, будто не видела хмурого выражения лица у Даррита. – То ли за светлую кожу, то ли за то, что у него убеждения тверже камня. Неординарная личность. Тоже эксплет.

Взгляд Норта начал блуждать по комнате.

– И не нужно искать повод отказаться, – рассмеялась Фрая.