Последняя сказка

– Норт. Даррит, – четко произнес он, но Сова и так поняла, что перед ней был эксплет, а значит, имя ей не послышалось.

– И что такого срочного вы хотели сообщить нам, господин Даррит? – поинтересовался Король.

Омарейл отметила, с каким достоинством держался ее отец. Несмотря на напряженную обстановку и неясный для него визит Дана и Норта, в его движениях не было ни суеты, ни тревоги. Будто все происходящее – часть написанного им сценария и он лишь подыгрывал, зная, что это необходимо для развития сцены.

Даррит перевел взгляд на Омарейл, в его глазах читался немой вопрос. Та коротко кивнула.

– После того как я сообщил Миру Ленару о спрятанном в памятнике предсказании и убедился, что он вскрыл его и прочел, обнаружилось, что Ее Высочества нет там, где я видел ее в последний раз. Это встревожило меня, и я не нашел бы покоя, пока не выяснил, что принцесса в безопасности. Я отыскал господина Дольвейна, – он скупым жестом указал на Дана, – надеясь, что он поможет мне попасть в Орделион.

– Как вы узнали о предсказании? – спросил Бериот требовательно.

– От моей приемной матери, – просто ответил Норт. Взгляд, который он бросил на Сову, мог обжечь. – А откуда она узнала, теперь известно только Небу.

Королева покачала головой, ее щеки взволнованно горели. Король поднял тяжелый на вид стул и поставил ближе к жене, чтобы та могла сесть.

Бериот тем временем прищурился, глядя на Даррита.

– Вы были тогда на ужине у господина Белории, – уточнил он, подходя ближе к Норту, а затем бросил выразительный взгляд на Короля.

Омарейл поняла: папа был в курсе той встречи в Нортастере, на которой Советник узнал ее.

Даррит успел только медленно кивнуть, когда Король спросил:

– Вы оказываете помощь господину Белории? – Он повернулся к Омарейл. – Нам известно, что Патер Нортастера активно поддерживал тебя, пока ты была вне замка. Как я понимаю, Белория предоставил тебе возможность перемещаться по стране и встречаться с другими членами Совета Девяти.

Его голос звучал многозначительно. Это взбесило Омарейл. Не ошибка отца, разумеется, а то, как Ил заставил всех верить в свой существенный вклад в освободительную операцию.

– Ил тут ни при чем, – горячо ответила она, чувствуя, как от возмущения заалели щеки, – это он помогал нам, а не Норт ему. Норт со мной с самого начала.

Два осуждающих взгляда со стороны родителей и несколько вопросительных со стороны остальных дали принцессе понять, что попытка защитить обернулась провалом. Она глубоко вздохнула:

– Я попросила Норта помочь мне, и он не смог отказать.

Небо, становилось только хуже! Отчего-то ее слова вызвали волну скептицизма и негодования, Омарейл почувствовала это, едва встретившись взглядами с Бериотом и папой. У мамы и так все было написано на лице, даже дар был не нужен.

– Если бы не Норт… – предприняла еще одну попытку Омарейл.

– Позвольте, я сам буду говорить за себя, – прервал ее Даррит, а затем, почувствовав тяжелую паузу, опомнился и добавил: – Ваше Высочество.

– Мы здесь собрались не за этим, – строго оборвал его Король. – Ваше участие во всем этом мы обсудим позже, не сомневайтесь. Сейчас же важно другое: прозвучало новое пророчество, подтверждающее последнее предсказание Совалии. Омарейл вернулась домой. Мы должны решить, что делать дальше.

Затем, чуть поразмыслив, глянул на почтительно опустившего взгляд Норта и добавил:

– А вы можете быть свободны, это семейные дела.

– Папа, – холодно произнесла Омарейл, – Норт останется. Это я послала за ним.

Все шло не так, как планировала принцесса. Она видела, как в глазах отца вспыхнуло раздражение. Она почувствовала его недовольство, но старательно держала дар под контролем: Омарейл дала себе обещание не применять его к родителям, если только ситуация не станет критичной.

– Дорогая дочь, – сквозь зубы произнес Король.

Королева осторожно коснулась руки мужа. Этот мягкий жест вынудил правителя Ордора выдохнуть, и, уже успокоившись, он закончил фразу:

– То, что ты совершила, не оставляет тебе права дерзить.

Это вызвало еще одну вспышку гнева в душе Омарейл. Отчасти потому, что затрагивало больную тему: да, предсказание было ложью, но принцесса нарушила его до того, как об этом узнала. Она так и не смогла простить себя за это, но понимала, что, будь у нее второй шанс, поступила бы так же.

Омарейл сжала кулаки и, сердито подняв подбородок, шагнула навстречу отцу.

– Ты многого не знаешь, – запальчиво ответила она.

– Очевидно, – язвительно откликнулся Король, разводя руками, будто само их присутствие в Раух-зале казалось ему опасной проделкой дочери.

– Я так и не поняла, когда Омарейл сможет выйти из башни? – мягко уточнила Севастьяна.

Ох, сколько раз за их общими чаепитиями сестра так же брала на себя смелость отвлечь Короля невинным вопросом, чтобы он не сердился на Омарейл! Принцесса невольно улыбнулась. Севастьяна глядела на своего дядю большими голубыми глазами, и линия его рта смягчилась. Плечи перестали быть столь напряженными.

– Это нам предстоит решить, – все же сухо ответил тот.