Последняя тайна Египта

Начальник экспедиции выглядел еще более бесстрастным и невозмутимым, чем во время недавнего собеседования. Перед совещанием он принял у себя каждого из новичков и, похоже, одобрил все кандидатуры, раз собрал их вместе за одним столом. Как он сам отметил в беседе с Быковым, это означало высочайшую степень доверия к Сабрине.

Она сидела по правую руку от Петрова, собранная, официальная и деловитая. Ее волосы были зачесаны назад и собраны там в такой тугой узел, что голова казалась непропорционально маленькой в сравнении с плечами, расширенными деловым костюмом. Она была красива той стандартной красотой, которая всецело зависит от времени и моды. Художники прошлого нашли бы ее рот слишком большим, а нос — слишком маленьким. Быкову она нравилась. И в глубине души он жалел, что так поспешно отдал предпочтение Норме. Сабрина казалась ему более глубокой и цельной натурой. Кроме того, Быкову импонировало то, как много она знает о деле, которому посвятила свою жизнь. Она была не просто женщиной — она была ученым, и общение с ней, несомненно, было бы куда более интересным и познавательным, чем общение с ее младшей подругой.

Правда, Норма обладала такими несомненными качествами, как задор, отвага и пренебрежение к общепринятым рамкам морали. С ней было легко и весело. Она была как праздник. Но долго ли вы способны находиться в праздничном настроении? Оно не для ежедневного потребления. Еще только когда эта женщина пришла в гостиничный номер Быкова, он знал, что это всего лишь приключение, а не что-то большее. Норма честно предупредила его об этом и ничего не требовала взамен. Означало ли это, что их не вполне партнерские отношения закончены? Быкову хотелось на это надеяться. Было бы мальчишеством продолжать встречаться с Нормой в полевых условиях, где жизнь каждого участника экспедиции на виду. Вряд ли это понравилось бы Петрову, да и остальных подобный роман только сбивал бы с толку и наводил бы на всякие ненужные и даже вредные мысли.

Ведь в команде присутствовали и другие мужчины.

Помимо Быкова и Петрова, их было четверо.

Геолог Стефан Вондрачек, видный, крупный блондин с великолепными белоснежными зубами, которые он охотно обнажал в улыбке. Свою излишнюю упитанность Стефан компенсировал хорошо развитой мускулатурой, выделяющейся под обтягивающей рубашкой поло с короткими рукавами. Ему было под сорок или даже больше, хотя прическа со взбитой челкой придавала ему мальчишеский вид. Несомненно, он нравился женщинам. Из-за инстинктивной ревности Быков был готов отнести Стефана к разряду никчемных красавчиков-плейбоев, однако характеристика, данная Сабриной, свидетельствовала об обратном. У Стефана Вондрачека был отличный послужной список, до Египта он успел успешно поработать в предгорьях Тибета, на Кавказе и в Долине Смерти. Он явно знал свое дело, ну а смазливость и улыбчивость являлись чисто внешними признаками, по которым не стоит судить людей. Быков давно убедился в справедливости этой простой истины.

Кстати говоря, еще один славянин, затесавшийся в компанию, тоже поначалу пришелся ему не по душе. Это был мужчина лет тридцати пяти, выглядевший значительно старше из-за каких-то мертвых, бесцветных глаз. Он разговаривал тихим голосом и не принимал участия в обсуждении организационных вопросов, держась особняком и взирая на остальных, как на детишек, играющих в свои глупые игры. Однако очень скоро выяснилось, что такие основания у этого человека имелись.

Звали его Влад Рушич. Никто толком не мог понять, какие обязанности на него возлагаются, пока Петров не представил его собравшимся как ответственного за безопасность экспедиции. Вот тогда-то Быков понял, откуда ему знаком этот взгляд, в котором не наблюдалось искорок живого человеческого интереса. Однажды ему довелось лететь в самолете с парнями из частной военной компании, которые возвращались откуда-то из Южной Америки домой. Они разговаривали, выпивали, посматривали на девушек и даже шутили, однако глаза их были абсолютно пустыми. Влад Рушич был из этой породы. Человек войны. Он коротко стригся и одевался во все черное. Насколько понял Быков, в его распоряжении имелось огнестрельное оружие.

Второй дайвер был высок и напоминал телосложением волейболиста. Жюль Дастин, так его звали. Кроткий взгляд ореховых глаз, длинные тенистые ресницы. Лицо его было грубым, к тому же он носил окладистую бороду и разговаривал хриплым басом, но все равно во внешности и манерах его сквозило нечто женственное, мягкое. К удивлению Быкова, он мало интересовался дамами, слушал Петрова подчеркнуто внимательно и даже делал какие-то пометки в блокноте, будто старательный ученик, опасающийся перепутать или забыть что-либо. Жюлю было около сорока. Он был невысок, но жилист и крепок. В его обязанности, помимо подводных поисков, входило техническое обеспечение экспедиции.