Последняя воля Мистера Эддингтона

За разговорами они вышли к пруду, откуда поистине открывался прекрасный вид.

– Как вам это место? – спросил Фредерик. – По-моему, идеально подойдет для пейзажа.

– Да, это изумительное место, – согласилась Виктория. – Правда, если помните, я все же отдаю предпочтение портретам. Если вы не слишком заняты, я бы могла изобразить вас. Что скажете?

– Конечно, почту за честь, – ответил Фредерик.

Виктория быстро нанесла основные параметры лица и приступила к работе над деталями. За разговорами время пролетело незаметно. К полудню небо затянули серые тучи, собирался дождь. Фредерик несколько раз говорил Виктории, что им следует поспешить, если они не хотят промокнуть, но она так увлеклась, что только умоляла дать ей еще немного времени. Лишь первые капли дождя заставили ее прерваться.

Фредерик быстро собрал мольберт и инструменты. Дождь усиливался с каждой секундой. Сверкнула молния, и послышались первые раскаты грома. Недалеко, у самого берега водоема, стоял храм Аполлона, где Фредерик и предложил переждать грозу. Это небольшое сооружение эпохи Возрождения было возведено еще прежним владельцем поместья в начале XVIII века в память о былых временах правления могучей римской империи. Небольшое здание напоминало беседку с круглым куполом и колоннами. Спрятавшись внутри храма, Виктория и Фредерик наконец немного отдышались.

– Вот это дождь! – воскликнула Виктория. – Как неожиданно он начался!

– Не так уж и неожиданно, – улыбаясь, сказал Фредерик. – Ведь я вас предупреждал, но вы были так увлечены, что напрочь не слышали меня.

– Это правда. Мне так хотелось поскорей закончить, чтобы показать вам результат, – говорила Виктория.

Немного отдышавшись, она развернула скрученный в руках насквозь промокший холст и в ужасе вздрогнула. Вся ее работа была испорчена, и вместо прекрасного портрета она видела лишь грязное серо-коричневое пятно.

– О нет! – вскрикнула она. – А ведь было так красиво. Я даже представила, где повешу его, чтобы каждый день любоваться, – игриво сказала Виктория.

Фредерик с сожалением смотрел на нее.

– Не огорчайтесь так, – сказал он и через минуту продолжил: – Я понимаю, конечно, я не так хорош, как был написанный вами портрет, но все же рискну спросить. Раз уж вы каждый день планировали любоваться картиной, возможно ли, что мое присутствие в вашей повседневной жизни хоть частично восполнит эту потерю?

Викки внимательно слушала, не до конца понимая, что он имеет ввиду. Фредерик опустился на колено и продолжил:

– Я хочу сказать… Я люблю вас! Люблю безмерно, бесконечно, необъятно. Я давно хотел вам признаться, но в страхе, что мои чувства окажутся безответны, так глупо бежал. Только вчера я понял, что у меня есть маленькая надежда, и не мог больше медлить. Прошу, развейте мои сомнения и сжальтесь над моей томящейся душой. Вы станете моей женой?

У Викки выступили слезы на глазах:

– Да, да! – твердила она с замиранием сердца.

Не в силах больше сдерживать эмоции, поднявшись с колен, Фредерик нежно обнял Викторию и, крепко держа в своих объятиях, не мог оторвать он нее глаз. Она ласково улыбалась ему и, тихо прошептав «Я люблю тебя», едва касаясь губ, поцеловала. Еще долго они простояли под куполом храма, рассказывая друг другу о своих чувствах, смеясь над тем, как нелепо их разделили неподтвержденные слухи и череда простых совпадений.

Глава XXXIX

Летиция.

Летти проснулась рано утром. Ей тотчас вспомнились события прошлого вечера, все случившееся казалось каким-то страшным сном. «Как он мог так обмануть меня?» – вертелась в голове одна только мысль и никак не давала покоя. Переодевшись, она вышла к завтраку. Эдварда нигде не было.

К ней подошел Карл и сообщил, что герцог уже ждет ее снаружи и просит поторопиться. Не приступая к еде, она быстро спустилась по лестнице, оказавшись у центрального входа в поместье. Эдвард сидел в карете и, увидев Летицию, лишь холодно поприветствовал ее. В дороге он не вымолвил ни слова и заметно отводил глаза в сторону, чтобы только не столкнуться с ней взглядом. Это вызвало у девушки еще большее негодование, и она в очередной раз подумала, как же сильно ошибалась на его счет: «Вот он, настоящий: грубый, холодный, самовлюбленный гордец». Именно таким она помнила его с первой встречи. «А еще говорят, первое впечатление обманчиво. Ничего подобного», – сказала она себе.

На самом же деле Эдвард всю поездку только и думал о том, как сильно привязался к этому маленькому нежному созданию, но тщательно скрывал это под маской безразличия. Всем своим естеством он не хотел отпускать ее, но рассудок диктовал совсем иное, напоминая о безрассудстве и неосмысленности подобного желания. Противоречивые мысли все больше переполняли сознание, и ему хотелось как можно скорее распрощаться с Летицией во избежание какой-либо глупости.

Вскоре они подъехали к таверне, где Летицию должен был встретить Чарльз.