Последняя жертва

— Прошлой ночью он наблюдал за нами, а может быть, наблюдает и сейчас, — сказала Бекка. — Он спланировал все так тщательно, что хотел проследить за каждой смертью до конца, от момента, когда обездвиживает жертву препаратом, и до того, как труп увозят в машине «Скорой помощи». — Она бросила взгляд на окружающие дома. — Наверняка на одно из этих окон наклеена точно такая же зеркальная пленка, чтобы снаружи мы ничего не увидели.

Нихат посмотрел на свою планшетку для записей и проверил список имен и адресов, который полиция составила во время обхода квартала.

— Только в двух домах нам никто не открыл, — сообщил он. — Дом номер семьдесят — соседи полагают, что те уехали отдыхать куда-то на природу. А из дома номер тридцать три жильцы съехали примерно месяц назад. — Он указал на здание на противоположной стороне улицы, за три дома от места убийства.

— Он хочет видеть все, что произойдет после убийства, потому выбирает самый лучший из возможных наблюдательных пунктов, — произнесла Бекка. — Скорее всего, номер тридцать три.

Она повернула голову, чтобы получше разглядеть упомянутый дом. Его местоположение позволяло убийце почти без помех наблюдать за ними как с верхнего, так и с нижнего этажа. Нихат и Уэбстер вслед за Беккой подошли к одному из двух окон, расположенных на первом этаже, и она заглянула внутрь.

— Пленка, — тихо произнесла Бекка. — Он был здесь.

Все три офицера вернулись к дороге, по пути Нихат отдавал распоряжения по рации. Боковые двери двух фургонов распахнулись, и дюжина вооруженных офицеров в бронежилетах и касках спрыгнули на тротуар. Четверо бегом обогнули дом с тыльной стороны, другие заняли позиции по бокам от окон и парадной двери. По приказу Нихата один из них с силой постучал в переднюю дверь и представился; потом, скоординировав свои действия с теми, кто зашел с обратной стороны дома, офицеры пустили в ход таран, чтобы разом выбить переднюю и заднюю двери и ворваться внутрь.

Сердце Бекки колотилось вдвое чаще обычного; она скрестила пальцы и молилась о том, чтобы они застигли подозреваемого в доме. Прошли две самые длинные минуты в карьере Бекки, и Уэбстер наконец получила сообщение о том, что все чисто и можно войти. Дом был пуст.

В гостиной Бекка увидела ту же самую композицию, что и на складе, — отражающая пленка, наклеенная на стекло, и кресло, на этот раз полотняное, которое было установлено напротив окна так, чтобы обеспечить наилучший вид на место преступления.

— Черт! — разочарованно рявкнула Бекка и ударила ладонью по стене. — Мне следовало заметить это раньше.

— Вызовите сюда криминалистов, пусть обыщут дом, — приказала Уэбстер, прежде чем выдворить всех наружу. — Узнайте, кто владелец здания и где он сейчас находится.

По пути к выходу Бекка покачала головой, а потом позвонила Джо, чтобы сообщить ему о своей неудаче.

Она понятия не имела, что из толпы репортеров и зевак, собравшихся дальше по улице, за ней кое-кто наблюдает.

Глава 27

Его разбудил громкий храп. После семнадцатичасовой вахты и выпитых по возвращении домой трех стаканов мерло Зои уснула мертвым сном.

Перенеся женщину с дивана в спальню ее убогой квартиры, он стянул с нее форму — а она даже не пошевелилась. Прошло два, может быть, даже три часа крепкого сна, прежде чем тяжелое дыхание Зои перешло в громкий горловой храп. Он покачал головой, надел спортивные штаны и закрыл за собой дверь спальни.

Посмотрев на свои часы, с потрясением обнаружил, что уже воскресенье и что изрядную часть последних тридцати шести часов он провел либо в дремоте, либо в полноценном сне. Он покидал дом напротив жилища пожарного в спешке, хотя планировал остаться дольше. И оставался — пока не получил сообщение, предупредившее его о том, что та женщина-детектив догадалась: он следит за последствиями каждого убийства, прячась поблизости. Он ее недооценил. Прибрав за собой, он сбежал через заднюю дверь, открыл калитку и ушел по параллельной улице.

Иметь осведомителя в полиции оказалось весьма выгодно.

Перенеся пустые бокалы из-под вина в раковину, он поставил свой ноутбук на кофейный столик и открыл приложение «Нетфликс». Щелкнул по разделу «Избранное», и на экране появилась заставка французского фильма 1986 года «Тридцать семь и два по утрам». Нажав на кнопку воспроизведения, он надел беспроводные наушники и улегся на диван.

Когда этот фильм только-только вышел, он был еще совсем мальчишкой, поэтому оставался в неведении, пока эту ленту не прокрутили в клубе киноклассики его университета. И даже сейчас, когда на экране появилась актриса Беатрис Даль, в желудке у него затрепетал целый сонм бабочек. Не только ее акцент напоминал ему про Одри Моро, но и ее глубокие карие глаза, чуть заметный зазор между двумя передними зубами и волосы цвета воронова крыла.