Последняя жертва войны (сборник)

Ноги сами принесли ее к школе, вокруг которой собралось все село.

Вдруг бывшая учительница почувствовала нежные, но крепкие объятия и удивленно опустила усталые глаза. «Бабушка, не уезжай!» – маленькая Рая никак не хотела расцепить тоненькие ручонки, обвивающие талию женщины. Та присела и поцеловала внучку. Потом резко встала и, высвободившись из цепких объятий, решительно зашагала к вокзалу. Собравшиеся соседи молча последовали за ней. Эта процессия напоминала безмолвную демонстрацию, собирающую с обезлюдевших улиц все больше участников шествия.

По обочине шагали два не местных солдатика, пешком возвращающихся в родные места. Один из них, убеленный сединами, изумленно остановился у дороги. «Интересно, куда это они?» – почесав затылок, в растерянности пробубнил он. «Наверное, какой-то парад», – отвечал второй, совсем молодой парень, лет семнадцати.

Подойдя к тяжело дышащему паром составу, Анна на секунду остановилась. Но тут же, словно сбросив с себя не видимый груз, встряхнулась и, не оглянувшись, поднялась в вагон. Солнце завалилось за край озаряемого алыми всполохами горизонта. В розоватом мареве особенно яркими показались огромные головы подсолнухов, насеявшихся по окрестным полям без помощи человека. Золотыми лепестками, обрамляющими еще зеленоватую сердцевинку, они, будто платочками, махали вслед уходящему поезду. В последний раз огласив окрестности протяжным гудком, состав утонул в их цветущем море.

Глава 14 Мелодия слез

Весна 1975 года.

– Извините, а погода солнечная или пасмурная?

Странный вопрос вывел Анну из задумчивости.

Рядом с ней, на скамейке, сидела девочка лет десяти с тросточкой в руках. Ее немигающий взгляд был устремлен на Анну, но казалось, что девочка смотрела сквозь нее. У ее ног, весело махая хвостом, вертелась маленькая собачка.

– Сейчас пасмурно, деточка. А ты разве не видишь?

– Нет, бабушка, не вижу. Я с рождения не вижу. Мама говорит, что это вследствие какого-то там вируса. – Девочка перевела взгляд на небо. – Я различаю только свет и тьму.

Сердце Анны наполнились горечью и состраданием.

– Все меня видят, а я никого не вижу, – тем временем продолжала девочка. – Прямо как в прятки. Это игра такая. А еще мама говорит, что боженьку тоже никто не видит, а ему видны все. Значит, я близкий к боженьке человек.

Наивные детские слова тисками сжали душу пожилой женщины.

– Скажите, – продолжала девочка, – а если нет солнышка, значит все вокруг темно? Значит, сейчас все видят, как я?

Анна молчала.

– Если сейчас темно, то должна выйти луна. Мама говорит, что я луноликая, – продолжил общительный ребенок.

– Нет, небо сейчас совсем не темное. Просто солнышко зашло за облака. А твоя мама права, ты действительно луноликая.

– А правда, что луна показывает дорогу заблудившимся путникам?

– Да, дорогая, это так.

– Мама всегда так много интересного рассказывает, а я, к сожалению, не могу всего понять. Но мне же все равно интересно! А папа не понимает меня. Когда я спрашиваю его о чем-то, он ворчит, чтобы я не приставала к нему с вопросами.

– Знаешь, – пытаясь не сорваться на плач, заговорила Анна, – иногда мне кажется, что люди, которые не видят, самые счастливые. Потому что в этой жизни есть много горького, того, чего не следовало бы видеть.

– Горького, как острый перец?

– Да, миленькая, как перец.

– А у вас дети есть?

Этот простой вопрос поставил Анну в тупик. Она и сама уже не знала, есть ли у нее дети или их давно нет.

– Не знаю, деточка. Я их давно не видела.

– Какая вы смешная, бабушка. Я же тоже вас не вижу, но это не значит, что вас нет.

– Софья, Сонечка! Вот ты где! Я чуть с ума не сошла! – прозвучал совсем рядом взволнованный женский голос.

– Мамочка, все хорошо! – отозвалась девочка и оглянулась на голос.

К скамейке подбежала запыхавшаяся женщина и обняла слепую дочку.

– Ты как здесь очутилась? Я всего на секундочку отпустила твою руку! – скороговоркой, то ли оправдываясь, то ли браня, говорила мать, покрывая лицо и руки слепой девочки поцелуями. В ее голосе было только облегчение и ни капли злости на непоседливого ребенка.

– Здесь была собачка. Я услышала ее и пошла.

– Больше так никогда-никогда не делай, мое солнышко. Ты же знаешь, как я тебя люблю и волнуюсь.

Мать взяла девочку за руку и повела в сторону вокзала.

– Спасибо, что присмотрели за ней! – вдруг, опомнившись, поблагодарила женщина Анну.

Вечер медленно заволакивал мир темной вуалью. Вокзал пустел, увозя в переполненных вагонах суетливую толпу. Теплый апрельский вечер, разогнав дневные облака, мерцал на оранжевом горизонте первой вечерней звездой. Сумеречная мгла, будто подкрадывающаяся кошка, неслышно ступала по улицам города, с каждым шагом вытесняя собой дневной свет. Совсем рядом, пробившись сквозь умолкающий городской шум, застрекотал сверчок. Вечер занимал свое законное место.