Последняя жертва войны (сборник)

До последней электрички оставалось двадцать минут, когда Анна, собрав мешочек с семечками, направилась к своему перрону. Привычным движением руки она спрятала под косынкой прядь седых волос. Женщина шагнула в вагон. Стук колес заставил ее вздрогнуть. Дрожащий свет луны озарил поблекшую от времени фотографию сыновей на купейном столике. Анна подняла глаза. Желтая луна, проплывающая среди облаков в окне вагона, напомнила ей печальное лицо Софии. Пожелтевший снимок соскользнул и перевернулся от толчка громыхающего поезда. Рыжий таракан по-хозяйски смерил ее шагами от угла до угла.

Анна, молча и отстраненно наблюдающая за его движениями, даже не шелохнулась. В своем привычном оцепенении встретила она рассвет, сидя на нижней полке.

Осмысленность взгляду вернул паровозный гудок. Анна вышла из полуразрушенного вагона, одиноко стоящего на поржавевших и обросших травой рельсах. Перед ним, широко раскинув мощные ветки, прямо между рельсами рос высокий дуб…

Мимо по соседним путям с тяжелым грохотом проносились и гудели спешащие по маршруту поезда…

В этом вагончике уже много лет жила Анна. Когда именно она поселилась там, за давностью лет не помнил уже никто. С тех пор она встретила и проводила трех директоров вокзала, около дюжины дикторш и армию путевых обходчиков. Говорили про нее разное: что в молодости ее бросил уехавший муж и с тех пор она поселилась на вокзале, каждый день ожидая его возвращения; что когда-то она жила в больших хоромах, но пожар уничтожил все, оставив ее без крыши над головой; а некоторые утверждали, что давным-давно она, прибыв на вокзал, неудачно упала, при этом напрочь потеряв память. С тех пор и осталась на вокзале, забыв, куда она ехала и откуда.

Постукивая клюкой, Анна прошла возле фонтана и стала подниматься по неудобной лестнице. Каждый шаг давался ей мучительно тяжело, и ей приходилось подолгу стоять, переводя дыхание. Мимо нее прошла компания молодых людей. Двое парней под руку со своими спутницами, весело смеясь, спустились в парк. Глядя им вслед, Анна с восхищенной улыбкой посмотрела на них и невольно вспомнила свадьбу сыновей. Они тоже так разговаривали и смеялись с Маргаритой и Ольгой.

Не успела Анна оторваться от этих приятных воспоминаний, как вдруг в глазах ее потемнело: она вспомнила тот роковой день, когда получила ужасную весть о героической гибели сыновей в боях за Родину. Под грузом этих воспоминаний по привычному руслу глубоких морщин на щеках полились потоки горьких слез. Они текли из самих глубин ее души. Ей стало плохо, руки не слушались, тряслись.

Вдруг раздался гром, похожий на выстрел. Засверкала молния. В ту же секунду она почувствовала странную боль в челюсти, которая, поднявшись откуда-то из глубины, сразу сковала мысли и движения. Ничем не объяснимая тупая боль, словно масляное пятно, разрастаясь, перекинулась на плечи и спину. Ей стало душно. Пожилая женщина, опершись о перила, попробовала вдохнуть, но потеряла сознание и упала на ступеньки. Мешочек с семечками упал на землю. Зернышки запрыгали по ступенькам. Потихоньку начал моросить дождь. Ветер порывами налетал на деревья, приводя в движение причудливые тени.

* * *

…На какое-то мгновение мне показалось, что тетя Аня жива, и на том месте, где рассыпались семечки, поднялось яркое поле подсолнухов. В их безбрежном океане я различил приближающуюся фигуру прекрасной молодой женщины. Она улыбалась, а желтые блюдца цветов поворачивались к ней, словно отвечая на ее улыбку. Она коснулась руками золотых лепестков и ласково, по-матерински потрепала их нежной белой рукой.

– Мама, я Миша, а ты найди Яшку, – проговорил один из близнецов, нежно прижимаясь к ее теплым ладоням. Второй, подкравшись сзади, закрыл ей глаза детскими ладошками, и все трое разразились счастливым смехом…

Рассказы

Апельсиновое солнце

– Я последний раз спрашиваю, почему Людовик XIV заключил своего министра Фуке в тюрьму? – Вопрос учительницы был обращен ко мне и звучал угрожающе, а ее физиономия становилась все больше похожей на бифштекс.

Кто-то из девочек хотел было подсказать, но учительница мгновенно пресекла попытку, ударив кулаком по столу. Немного подумав, я ответил, что, наверное, он, этот самый Фуке, плохо себя вел или, может быть, съел суп Людовика. После этих слов лицо учительницы окончательно превратилось в бифштекс, и, указывая рукой на дверь, она проорала: «Вон из класса!»

В классе раздался хохот. Причина столь бурной реакции была понятна. Учительнице почему-то показалось, будто я издеваюсь над историей. Что ж, мне ничего не оставалось, как выйти в сопровождении ее громких негодующих возгласов, смысл которых заключался в том, что положительную оценку я смогу получить только через ее труп.

А я вообще-то всегда думал, что до тех пор, пока человек жив, положительный знак «плюс» присутствует во всем, что его сопровождает. И даже в смерти есть свой положительный смысл. Согласитесь, кресты на могилах гипотетически тоже можно принять за знаки «плюс».