Последние дни инков

Эрнан с презрением заявил: «[Вождь] Майсабилика — это негодяй. Ни он, ни даже все индейцы, живущие на берегу реки, не могут убить ни одного христианина. Неужели кто-то думает, что эти жалкие птенцы могут убить христиан?»

Эрнан сделал паузу, подождав, пока Фелипильо закончит переводить, и затем продолжил: «Ни губернатор [Писарро], ни другие христиане не демонстрируют неподобающего обращения по отношению к местным вождям, если те не выказывают враждебности в отношении их. С теми же, кто добр сердцем и желает иметь с ним дружбу, он обращается очень хорошо. С теми же, кто хочет войны, мы ведем борьбу до полного их уничтожения. Обратив внимание на то, как христиане помогают индейцам вести войны против их врагов, вы поймете, что Майсабилика вам лгал».

Явно проигрывая в числе, испанцы имели преимущество в плане владения информацией. Эрнан знал, что у его старшего брата было на руках подписанное испанским королем разрешение приступить к покорению и разграблению данной империи. Все члены испанской экспедиции знали, что недавно произошло с Ацтекской империей. Они сами намеревались повторно воспроизвести в Перу то, что Кортес учинил в Мексике. Все они хорошо осознавали, что в первую очередь им необходимо определить, каким образом можно сокрушить эту империю, с тем чтобы в результате завладеть ее человеческими ресурсами и природными богатствами, прежде чем какой-нибудь другой испанский отряд не отбил у них лакомую цель.

С другой стороны, Атауальпа, хотя и получал донесения о проявляемой испанцами активности на побережье, не имел представления, откуда родом испанцы, не знал их историю и ничего не слышал ни о Кортесе, ни о Мексике. Но, как это виделось императору, инки имели одно явное преимущество. Имея маленькую численность, по какой-то причине испанцы имели наглость и глупость чрезмерно близко подойти к месту расположения индейских легионов. Атауальпе было очевидно, что он с легкостью может сокрушить весь отряд чужеземцев. Атауальпе виделось дело так, что судьба испанцев всецело находится в его руках. Более из любопытства, чем по какой-либо другой причине он позволил испанцам прибыть в Кахамарку, и лишь благодаря проявленной им доброй воле отряд испанцев не был перевешан на побережье.

Слушая похвальбу Эрнана, Атауальпа решил сделать ему предложение. «Один провинциальный вождь отказался мне повиноваться. Мои войска пойдут с вашими, и вы дадите ему бой». Эрнан дал показательный ответ. «Не важно, сколько людей у вашего вождя», — сказал он. — «Вам не требуется посылать своих индейцев. Десяти христиан на конях будет достаточно, чтобы разгромить его».

До сих пор у Атауальпы было важное, степенное выражение лица. Но император не мог не улыбнуться, услышав ответ Эрнана. Неужели эта горстка чужеземцев имеет глупость полагать, что она сможет одолеть могущественного вождя, имеющего при себе сотни бойцов? «Он улыбался как человек, явно невысоко нас ставящий», — писал полтора года спустя Эрнан.

Эрнан де Сото, будучи в седле, как и его компаньоны, обратил внимание на одну деталь. Несмотря на то что Атауальпа демонстрировал по отношению к новоприбывшим полное безразличие, он явно заинтересовался их лошадьми — до сих пор он, очевидно, никогда не видел этих животных. Сото решил продемонстрировать качества своего коня: он пустил его задним ходом, поднял на дыбы, дал ему возможность эффектно прогарцевать. Увидев изумленные глаза стоявших рядом индейцев, Сото повернул животное кругом, вонзил в бока шпоры и затем неожиданно направил прямо на туземцев. Хотя Сото в последний момент натянул удила, такой стремительный наскок заставил элитную гвардию Атауальпы броситься врассыпную в поисках укрытия. Атауальпа в ходе всей этой демонстрации наезднической лихости не повел и бровью. Но в тот же день он приказал казнить весь свой батальон. Его воины проявили страх в присутствии чужеземцев — и тем нарушили инкскую дисциплину. Приговор был приведен в исполнение немедленно.

Император распорядился приготовить напитки, и вскоре индейские женщины вынесли золотые кубки, наполненные чичей — кукурузной водкой. Никто из испанцев не хотел пить это — они опасались, что в напитки мог быть добавлен яд, однако Атауальпа настоял на том, чтобы они все же подняли кубки и выпили. Когда солнце начало садиться, Эрнан попросил у императора разрешения покинуть его, он спросил у него, что ему следовало передать своему брату. Атауальпа ответил, что он посетит Кахамарку на следующий день — он разместится в одном из трех огромных шатров на площади. Там он и встретится с предводителем испанцев. Когда солнце уже садилось, испанцы отправились назад в город.