Последние походы Святослава

В столице началась страшная паника. Святослав и так внушал страх ромеям, а сейчас, узнав о разгроме патрикия Петра и что на Константинополь идут русы, народ дикий и свирепый, жителей охватил самый настоящий ужас. Началось повальное бегство из города, многие считали, что наступает конец света, а знающие люди вспомнили о пророчестве, которое было выбито на постаменте конной статуи, которая стояла на площади Мавра. По свидетельству современника, на цоколе были «вырезаны рассказы о последних днях города, когда росы будут готовы разрушить этот город». Но наилучшим показателем тех настроений, которые царили в те дни в столице, является надпись на гробнице Никифора Фоки, которую сделал митрополит Иоанн Мелитинский: «Но восстань ныне, царь! И устрой пеших, и конных, и копейщиков, твое воинство, фаланги и полки. На нас устремляется русское вооружение, скифские народы в бешенстве наносят убийство, грабят всякое племя, твой город, между тем прежде их страшил твой образ, начертанный перед воротами Цареграда. Не презри этого, сбрось камень, который покрывает тебя. Если же нет, то вскрикни хоть раз из земли своим голосом, может быть, и это одно рассеет их, если же и это тебе неугодно, то прими нас всех в свою гробницу». Воистину вопль отчаяния!

Однако всё то, что творилось в Константинополе, в какой-то мере объясняет тот факт, почему такой опытный полководец, как Цимисхий, не отправился к войскам и лично не возглавил отпор вражескому нашествию. Дело в том, что положение нового базилевса было очень неустойчивым, а оставлять в такой критический момент столицу без присмотра было смерти подобно. Могли поднять голову сторонники убитого императора, народ тоже мог выразить неудовольствие текущим положением дел в стране, со всеми вытекающими из этого последствиями. В это смутное время могло случиться все что угодно, а потому и решил Иоанн держать Константинополь под личным контролем, доверив ведение боевых действий своим полководцам. Но помимо этого был ещё один момент, который вынуждал базилевса остаться на месте. Дело в том, что из Азии прибыли далеко не все войска. Новые подразделения подходили регулярно, и по мере их прибытия император был вынужден решать массу организационных и прочих вопросов. Поэтому теперь все надежды ромеев были на Варду Склира, армия которого осталась единственным препятствием на пути Святослава к Царьграду.

ЗВЕЗДА ВАРДЫ СКАИРА

Как только магистр Варда, который всегда был мужем доблестным и решительным, а в то время особенно пламенел гневом и страстной отвагой, узнал о нападении врагов, он собрал вокруг себя отряд отборных воинов и спешно выступил на битву.

Лев Диакон. «История»

О полководческих талантах Варды Склира, брата недавно умершей жены Цимисхия, Лев Диакон был очень высокого мнения, называя его «мужем предприимчивым и необыкновенно храбрым». Создаётся впечатление, что в Империи каждый второй военачальник был военный гений, но это действительно было время, когда в Византии появилась целая плеяда блестящих полководцев- Никифор Фока, Иоанн Цимисхий, Варда Склир, Михаил Вурца, Варда Фока… То нет никого, а здесь целая россыпь! Военное дело в стране находилось на подъёме, армия Византии считалась лучшей в мире, а её соседи предпочитали лучше договориться с ромеями по-хорошему, чем встречаться с их войсками на поле боя. И лишь Святослав бросил открытый вызов Империи и вторгся на её исконные земли…

Выведя свою армию из главного лагеря, Склир повёл её на Адрианополь, город, который имел исключительно важное стратегическое значение на Балканском полуострове. Адрианополь, этот оплот византийского могущества в регионе, названный в честь римского императора Адриана (76—138 н. э.), стоял на месте слияния рек Тунджа и Гебр (современная Марина). Город контролировал дороги, ведущие к столице, и, можно сказать, был ключом от Константинополя. От Царырада до Адрианополя будет 240 километров, и если бы союзники Святослава сумели его захватать, то дела Империи стали бы совсем плохи. А потому так и спешил Варда к городу, надеясь занять его до подхода неприятеля.