Последние узы смерти

– А мне надо, чтобы вы в деле и оставались. Чтобы я через дурацкое упрямство не лишилась лучшего бойца. Не пойдете в лазарет, свяжу и загоню пинками.

Те кеттрал, кто слышал ее отповедь, украдкой, не отрываясь от своих занятий, поглядывали на спорщиков. Блоху все знали. Отсев – не отсев, Блоху знали все, и знали, что с Блохой так не разговаривают. Даже Валин попятился. Но ветеран, чуть помедлив, хихикнул:

– Кто откажется от пары часов в постели? Но я надеюсь, ты не дашь мне проспать войну.

– Да уже не беспокойтесь, – буркнула Гвенна. – Как дойдет до войны, буду держаться у вас за спиной.

Она зыркнула на Валина:

– И ты туда же? Какого хрена, люди? Марш в лазарет – и ушки, Кент их возьми, на подушки!

Проводив Блоху и Валина взглядом почти до самой лечебницы, Гвенна развернулась, чтобы отдать приказы оставшимся на площади кеттрал.

– Зря я поставил ее командовать в Андт-Киле, – с шутливым раскаянием покачал головой Блоха. – Теперь, как увидит беззащитный город, всякий раз воображает себя его хозяйкой.

Валин только кивнул в ответ.

Гвенна не походила на памятную ему упрямую девчонку. Огонь горел в ней жарче прежнего, но она научилась его обуздывать. На Островах она то и дело срывалась, становясь опасной для самой себя и всех, кто оказывался рядом. Опасной она была и сейчас – пуще прежнего, это ясно проявлялось в ее осанке, в стальном голосе, – но она сумела перековать свой гнев в клинок, научилась держать его в руках, владела им, как послушным оружием.

«Так должно было случиться с каждым из нас», – понял Валин.

Его крыло, беглецы с Островов, были тогда зелеными юнцами. Война и кровь их переменили. Валина больше всех, но если Гвенна с Талалом и Анник выросли в настоящих кеттрал, дисциплинированных, целеустремленных, связанных общим делом и более прочными человеческими узами, Валин превратился в одиночку, в жадного до крови, насилия, уничтожения обитателя тени.

Он через плечо оглянулся на помогающую с птицами Гвенну. Та о чем-то спорила с Анник, вместе с ней откатывая от стены большую бочку с кормом и срывая с нее крышку. Остальные кеттрал собрались вокруг и подначивали работниц. Валин пропустил Блоху в лазарет и снова обернулся. Он долго стоял один в темноте, наблюдал и слушал. Ничего особенного не происходило, просто усталые солдаты занимались делом, но ему сейчас, под звездами, казалось: он заглядывает через непреодолимую пропасть в иной мир, где жил раньше и мог бы жить до сих пор, не натвори столько ошибок.

Валин почти готов был вернуться на площадь, шагнуть через разделявшее его с кеттрал пространство. Для лишней пары рук всегда найдется работа, всегда сыщется дело. Можно подставить плечо под бочонок или осмотреть птичью упряжь. Узнать, как зовут новичков. Поговорить с Талалом о минувших месяцах…

Он покачал головой. В его рассказах были только тьма и смерть. Теперь, снова став зрячим, он видел, как смотрят на него люди – с опаской – и тянут руки к оружию при его приближении. Между ним и кеттрал было всего несколько десятков шагов. Их разделяли только пустые плиты мостовой и воздух. По этой площади десятилетиями проходили мужчины и женщины, занимались благими, но скучными делами: покупали хлеб, бегали по поручениям, носили воду – с этим справится и ребенок. Для Валина пути на эту площадь не было.

Талал поднял голову, поймал его взгляд, но Валин поспешил отвернуться, разглядывая теперь башню над собой. Штаб императора. Отсюда Адер каждый день наблюдает, как город готовится к осаде. Он обещал подождать до конца войны, но он много чего обещал.

Императора охраняли строже, чем он ожидал. Что ни говори, они находились в Аннуре, в своем городе, за его надежными стенами, и ургулам до этих стен оставался целый день пути. Он ожидал увидеть четверку эдолийцев, самое большее – шестерых. Но ежедневно, если верить Гвенне, проезжающую по улицам Адер охраняла дюжина стражей в стали и бронзе – в доспехах Сынов Пламени.

«Убей их!» – шепнул кто-то у него в голове.

Он мог бы убить, застав врасплох двенадцать вояк, за годы подзабывших, чему там учили их жрецы-командиры. Он мог расчленить их, по одной отсекая руки и ноги, и усеять дорогу трупами. Валин уже потянул из-за пояса топор, но остановил себя и, покачав головой, вернул на прежнее место. Что-то в нем жаждало врезаться в стену охраны, но в свалке Адер могла сбежать. Или, хуже того, погибнуть. Валин, конечно, в любом случае собирался ее убить, но прежде хотел поговорить, выяснить, что она сделала с Каденом: жив ли брат, гниет где-то в тюрьме или уже мертв. К тому же теперь, когда он снова среди кеттрал, открывается другой способ, более элегантный.

Валин переложил руку с топорища на похищенные из запасов Гвенны взрывснаряды: одна дымовуха, одна слепилка – более чем достаточно, чтобы вызвать потребное ему смятение.