Последние врата

Стар очнулся на мягком ложе от мурашек в затёкших кистях, от яркого света, бившего прямо в лицо, и чуть приоткрыл глаза: солнечные лучи, пробиваясь сквозь резную зелень странных громадных деревьев, высвечивали кривые, причудливо переплетённые стволы. Что с ним произошло, он припомнил мгновенно, поэтому прислушиваясь к телу, подвигал плечами и шеей, попытался потянуться, растереть кисти, но руки были связаны за спиной, попробовал подтянуть, размять ноги, они тоже оказались связаны. Он осторожно повернул голову, скосил глаза и увидел все ту же буйную зелень листвы и полускрытые ею массивные стволы деревьев, витыми столбами уходящие в небо и там, в вышине, сплетающиеся шатром.

– Доброго пробуждения и крепких ветвей под ногами! – раздалось в изголовье. – Стар заворочался, запрокинул голову, морща лоб, пытаясь разглядеть говорившего. Над ним стоял уже знакомый ух в потёртой безрукавке, тот самый, что метким выстрелом сбил охранный амулет. – Добро пожаловать в Элрион.

– Ты довольно учтив для бродяги, – холодно откликнулся пленник. – Но это название мне ни о чём не говорит. Надеюсь, твоя любезность прострётся до объяснений. Чьи владения потеряли столь превосходного стрелка? Чем вызван твой отказ от Долга Меча? Чьему стану ты теперь служишь и где он находится?

– Не многовато? Впрочем, твои вопросы всё равно не имеют ответов.

– Вот как! – Теперь первое учтивое приветствие уха казалось издевательством. На один-то вопрос уважающий себя витязь всегда ответит, потому что имя, данное тебе ведунами, ты можешь не открывать никому, но имя владения, взрастившего тебя, надлежит носить открыто и гордо. – А какова сумма требуемого с меня выкупа? Думаю, на этот вопрос ответить стоит. Я заметил, с одеждой тут неважно.

– Я передам его той, кто вершит. Если ты вообще имеешь какие-нибудь вес и цену.

Стар даже дёрнулся в путах, скрипнул зубами. Но постарался удержаться в рамках высокого языка, приличествующего переговорам между двумя смертельными врагами.

– О, их достаточно для того чтобы жарить твои кусочки на каждом владетельном дворе Мира разом. Но если ты немедленно развяжешь меня, тогда, быть может, я оставлю тебе жизнь.

– Условия здесь ставит та, что вершит. А вот если ты будешь угрожать, – ух невозмутимо поставил в изголовье Старова ложа изящный кувшинец, миску с колобками, стряхнул с ладоней невидимые крошки, – то так и останешься связанным, а я – целым.

– Меня ищут, и, уверяю тебя, найдут…

– Ты, наверное, рассчитываешь на следящие чары своего амулета, но он уже уничтожен, – всё так же бесстрастно сообщил ух. – А найти здесь кого-нибудь вашими поисковыми заклинаниями просто-напросто невозможно. Тебе пока не сделали ничего плохого – а ты только и делаешь, что угрожаешь. Поэтому полежи-ка пока связанным.

Стар замолчал, уязвлённый, и не нашёл ничего лучшего, как гордо отвернуться от уха, вперившись яростным взглядом в витые стволы, то есть в стену этого странного живого шатра, который и темницей-то не назовёшь, но уже ненавидишь…

Ух, легко ступая, уже удалялся к широкому просвету между древами. Стар, скосив глаза, проследил за ним. Выход находился, увы, далековато для такой одеревеневшей от пут гусеницы, какой он сейчас выглядел. Ух вышел.

– Плохо, – встретила его стоящая у входа в шатёр уха. – Он не станет служить мне, потому что он слишком заметная фигура там. И есть ещё тот, второй, – ровный, мелодичный голос ухи словно надломился… – Я не могу и не хочу уговаривать или заставлять.

– Убирать его я бы тоже не спешил. Его действительно будут искать. И долго.

– Ты хочешь сказать, перебьют несколько станов старателей, – равнодушно уточнила уха. – Перебьют и успокоятся. Если хочешь, можешь предупредить, кого успеешь.

Ух почтительно поклонился и скрылся в листве.

Уха вошла в шатер и некоторое время смотрела на связанного Стара огромными прекрасными глазами. Потом сказала негромко:

– Можешь встать.

Веревки, опутывавшие запястья и щиколотки Стара вдруг обмякли, зашевелились и скользнули прочь маленькими юркими змейками. Освобождённый витязь потянулся, медленно растирая руки и ноги, и сел, стараясь не делать резких движений – укус такой змейки убивал мгновенно, к тому же с буйными пленниками ухи никогда не церемонились. Он очень хорошо знал, что такое магия ухов в послушном им месте и вовсе не хотел внезапно оказаться в зарослях колючего терновника, чьи несгибаемые, вершковой длины колючки омы опрыскивали медленно и мучительно убивающим ядом. И уха была как раз такая – точно из сказаний, пару раз слышанных от Элта.

– Что вам от меня нужно? – всё же сердито спросил он.

Уха вздохнула, сделала к нему несколько неспешных шагов, заговорила певуче:

– Не тешь себя напрасной надеждой, ты нам не нужен.

– Тогда зачем я здесь? – Уха продолжала разглядывать его. Молча. Он криво ухмыльнулся и признал. – Охота была хороша. Твои следопыты могли б закончить её там, на месте…