— То есть для спора с тобой я обязательно должен жениться и родить пару-тройку детей? Ты сам-то давно придерживаешься этих взглядов? — теперь Альберт немного начал злится. — Ведь я знаю и о совершенно другом Генри, которому всё это было до лампочки. Ты даже много раз писал об этом.
— Все совершают ошибки в силу возраста.
— О, боги… — прошептал Голд.
Возраст всегда был для Альберта больной темой.
— То есть я тебе кажусь подростком-максималистом, потому что могу совершать ошибки в силу возраста?! — горько усмехнулся Альберт. — Знаешь, в чём суть? Человек всегда совершает ошибки вне зависимости от возраста.
— Ну, может, я не совсем верно выразился. Скажем тогда, в силу опыта.
— И у меня его недостаточно? А что должно составлять необходимый опыт? Количество ошибок? Количество накопленных знаний? Количество сексуальных партнеров? Или всё же ответственность?
— Ты агрессивен.
— А ты обидчив и ограничен. Знаешь, Генри из первых трёх книг мне нравился больше. Он не был таким ханжой.
— Тот Генри был глуп и отвратителен, — проворчал Генри. — Он пользовался людьми ради своего удовольствия, не задумываясь о том, что может дать взамен.
— Потому что брал от жизни всё и завязывал кратковременные отношения с женщинами ради вполне определённой цели? Это нормально.
— Нет, не нормально.
— Нормально. Это одна из основных причин, почему мужчины встречаются с женщинами. Если всё оговорено с самого начала и каждая из сторон разумно относится к условиям, то это совершенно нормально.
— Когда двое встречаются только ради секса?
— Да, если оба понимают, что так, — подтвердил Альберт. — К сожалению, некоторые женщины очень глупы, чтобы понять это. И начинают закатывать истерики, когда ты отказываешься признаваться в том, чего нет.
— Например? — спросил Генри. — В том, что ты любишь их?
— Да, например. После чего обижаются, придумывают себе то, чего не было, и пытаются строить с тобой совершенно ненужные обоим отношения. Возможно, ты из тех, кто прогибается, и потому поступает бесчестно.
— А ты значит честен? — недоверчиво произнёс Генри.
— Я всегда честен, — твёрдо сказал Ал.
— То есть ты никогда не врал ни одной девушке, которых у тебя было… А много ли?
Голд сдержал смешок.
— Я врал девушкам, но был честен, — откровенно говорил Альберт. — Я никогда не давал им меньше или больше обещанного. Даже когда они упорно пытались склонить меня к большему.
— Отвратительное потребительское отношение, — Генри неодобрительно покачал головой.
— Разве? Ты себе позволял, помнится, выражения не лучше.
— Одно дело говорить, а другое — следовать.
— Здесь я с тобой полностью согласен. Выпить готов за это! Говорить ты как раз мастак, а вот следовать собственным обещаниям…
— На что ты намекаешь?
— Ты всегда беспрекословно выполнял все обещания, данные Вайолет?
— Не приплетай сюда мою жену, — сурово отрезал Генри.
— Нет, ну правда. А сколько ещё пустых признаний и обещаний ты давал?
— Образец честности! — вспылил Генри. — Сам признал, что врал.
— Это разные вещи, — возразил Альберт. — Одно дело солгать о чём-то, что может ранить, другое — сказать женщине, которую не любишь, что любишь. Ты делал и то, и другое. Я более чем уверен.
— Вот как? То есть ты никогда не скажешь женщине, что любишь её, если она тебя просит? — спрашивал Генри. — А ситуация не предполагает возражений?
— Нет. Я такого не говорил и никогда не скажу. Даже во время секса. Даже если она умирает. Ей не станет от этого легче. И, что самое главное, мне не станет от этого легче. Это ужасное притворство.
— Ты отвратителен.
— Почему мы вообще говорим об этом? Как недовольство последними выборами и госдолг США скатились к обсуждению женщин?
— Не знаю. Но думаю, что мой лимит исчерпан.
— Сожалею.
— Не стоит, — улыбнулся Генри, допил бурбон и поднялся, чтобы уйти. — Прошу меня извинить.
— Увлекательная пустая болтовня, — сказал Чарльз, когда Генри ушёл.
— Да, — кивнул Альберт. — Папа уже включил вас в свой план уничтожения компании Брэдфорда, мистер Брайант?
— Полагаю, что так, — улыбнулся Чарльз и переглянулся с Голдом. — Хотя поражаюсь тому, когда это произошло.
— Ещё до того, как вы вошли в этот дом. Не беспокойтесь. Вам это выгодно, — заверил Альберт и после обратился к отцу: — Ты ведь планируешь познакомить его с Билли?
— Генри прав, — засмеялся Голд. — Ты отвратителен в своей честности.
— Просто игра тут не имеет смысла, — уклончиво ответил на это сын. — Мистеру Брайанту будет интересно взглянуть на карты. Пожалуй, я извинюсь перед Генри.
— Это отличная мысль, — поддержал Голд.
— Я не хотел его обидеть, — вздохнул Ал и ушёл.
Чарльз и Голд некоторое время молча допивали по второму стаканчику бурбона.
— Толковый парень! — отметил Брайант. — Он многого может добиться, если захочет.
— Да… — вздохнул Голд. — Но я бы предпочёл, чтобы он и дальше торчал в университете, мистер Брайант.
Они с Чарльзом обговорили стратегию и дальнейшее сотрудничество. Конечно, у Чарльза был целый штат своих юристов, но у него не было Руперта Голда. В конце концов сложно было придумать более выгодную сделку для обеих сторон.