Последний аккорд (СИ)

— Верно, — улыбнулась Хелен. — Я — директор одного небольшого частного издательства. За это я должна сказать “спасибо” Белль. Если бы она не уехала, я бы до сих пор работала у неё менеджером.

— Вот как? — удивился Чарли. — А на чём вы специализируетесь?

— На эротических детективах! — хихикнул Адам.

— На научно-популярной литературе, — спокойно пояснила Хелен, а потом рассмеялась. — Малой, молчи и не позорь меня! А вообще Адам прав, конечно. Во имя выживания я публикую бульварные романы, но знак издательства не ставлю. Ни в печатных изданиях, ни в электронных библиотеках. Думаю, это временно.

— Я очень надеюсь, что временно, — поддержала Белль. — Вычитывать этот бред — настоящая пытка.

— Прости, детка, — грустно сказала Хелен, — но ты справляешься с этим лучше всех.

— Значит, научно-популярная? — спросил Генри, уводя от темы бульварных романов. — В какой области знаний?

— Во всех, — ответила Хелен. — От математики до литературы. Неужели Генри Миллс заинтересовался?

— Возможно.

— Найдите меня в Нью-Йорке, если надумаете, — улыбнулась Хелен Холл. — Вайолет, это относится и к вам. Я видела пару ваших статей, и что-то подсказывает мне, что вы скрываете нечто большее.

— Я регулярно публикуюсь в “Марк Твен Джорнал” и “Нью Американ Лайбрари”, — скромно ответила Вайолет. — Неизвестно, уместен ли сборник.

— Если напишете книгу о Марке Твене, просто найдите меня, — настояла Хелен. — Классика не умирает, а потому всё уместно.

— Спасибо.

— У нас тут целый писательский клуб! — воскликнул Альберт. — Не удивлюсь, если Коль выпустит книгу!

— Я? — оживилась Коль и обернулась к ним. — Книгу? А это мысль!

— Прелестно! — оценила Хелен. — Удачно я зашла.

— Хищничаешь? — поддел её Адам.

— А как же, малой! — рассмеялась женщина. — Не то слово!

— Вашему собранию самое время придумать название, — заметил Альберт. — “Хелен Холл и её…” Помогите! Я же не писатель!

— Вот-вот! — воскликнул Генри. — И не нужно так пренебрежительно об этом отзываться. Не всем же заниматься тем, чем ты там занимаешься.

— Это точно. Не всем, — согласился Ал. — Я нисколько не пренебрегаю, друг мой. Отношусь с уважением и считаю, что в слове заложена величайшая сила. К тому же один из самых уважаемых мною людей время от времени пишет. Я сейчас говорю о тебе, мам.

— О, как это мило с твоей стороны! Но я тебя люблю и без похвал и подхалимажа, — ответила Белль. — А так да. Я написала парочку рассказов, но не собираюсь их публиковать.

— Напрасно, — не согласился Голд. — Они весьма достоверны и написаны очень живо.

— Ага, — поддержала Хелен. — Пусть я и наткнулась на них совершенно случайно, но чуть не опубликовала в одном альманахе, не зная автора. А жаль, что не опубликовала. Мы ещё это обсудим.

— Нет, — отрезала Белль.

— Обсудим, обсудим! — воскликнула Хелен. — Даже не отпирайся, детка.

— Я бы с удовольствием прочитала, — кивнула Реджина.

— Тебе, так и быть, пришлю, — сказала ей Белль, а потом вновь обратилась к Хелен: — А тебе я говорю “нет”!

— Вредная!

После обеда начались необходимые приготовления к вечеру. Гости ушли любоваться океаном, Белль заняла позицию командира, и родные, глядя на её сосредоточенное лицо, боялись с ней спорить. Весь дом стоял на ушах, и Голд почувствовал себя бесполезным, не зная, чем заняться, тем более что тихий угол он найти не успел. Ещё более бесполезным выглядел Генри, который пользовался короткими перерывами и задавал всем по очереди первые пришедшие ему в голову вопросы. Между ним и Голдом состоялась малосодержательная беседа о влиянии постепенно меняющегося климата Калифорнии на урожай винограда. Он никогда не знал, о чём ему говорить с Генри, не задевая старых ран. Их короткие встречи на могиле Бэйлфайера вряд ли можно было назвать полноценным общением. Больше из вежливости он начал расспрашивать внука о детях. Про Бена слушал с интересом, быть может, потому что тот слишком напоминал его самого. Казалось, что Бен много пережил к своим одиннадцати, и в некотором смысле так оно и было. Бен часто болел, а из-за этого с трудом успевал в школе. Сверстники над ним издевались, а ответить он не мог. Увлечь его чем-то было сложно, равно как и понять, что лежит у него на душе.

Раньше всех вернулись Бетт и Реджина. Девочка так и сияла и не замолкала на минуту.

— Кажется, они очень близки, — заметил Голд.

— Да… — Генри расплылся в блаженной улыбке. — Бабушка Реджина — её герой. Бетт даже в сочинениях про неё пишет и постоянно спрашивает, почему та не может жить с нами. А лучше всего не просто с нами, а в её комнате.

— А Эмма?

— С мамой сложно, — нахмурился Генри. — Но в целом хорошо. Мы очень редко видимся. А ещё она постоянно будто стены вокруг себя выстраивает. Люди-то не меняются по сути своей. Мы провели вместе прошлое Рождество. Но у неё есть своя семья и свои заботы: Лиам женился, Эльза её не слушается. О многом с ней и не поговоришь сейчас.

— В общем, не идеально.