Последний аккорд (СИ)

— Белль, первое что я должен тебе сказать, — это то, насколько я тебе благодарен: ты сумела полюбить меня на десять, двадцать, тридцать лет и всё ещё любишь сейчас. Я никогда не верил, что могу иметь ту жизнь, которую обрёл с тобой, — серьёзно и искренне заговорил Румпель. — Во мне всегда было много любви, но я не умел выражать её, не мог принять себя, с чем ты тоже мне помогла. Я знаю, что очень-очень часто поступал неправильно, совершал ошибки, от которых ты старалась меня уберечь. Я знаю, что давал тебе много обещаний, которые не мог или не хотел сдержать. И сейчас я не могу поклясться, что такого больше не повториться. Могу сказать лишь, что постараюсь быть предельно честным по отношению к тебе, и клянусь уважать тебя и твои желания. Есть нечто, что я могу сказать наверняка: я люблю тебя и всегда буду любить. И я не хочу однажды проснуться в мире, где тебя нет. Сегодня я начинаю новую жизнь с твёрдым намерением провести её рядом с тобой.

Она смотрела на него внимательно, прислушивалась к каждому слову, и казалась особенно нежной и трогательной. Его дорогая, любимая Белль…

— Руперт, я тоже хочу тебя поблагодарить, — заговорила Белль через минуту, после того, как он закончил, немного смутившись в самом начале от необходимости называть его «Руперт». — Спасибо за то, что ты выбрал меня. Спасибо, что ты открыл для меня мир и помог мне осознать, кто я. Спасибо тебе за то, что ты всегда был рядом, защищал меня, заботился обо мне, терпел мои выходки и любил так, как только ты умеешь. Я могу сказать, что всё это было непросто. Непросто было пройти весь этот путь, чтобы наконец оказаться здесь. Я теряла тебя, находила, а потом снова теряла. Моё сердце разбивалось множество раз, но ты вновь и вновь собирал его, и оно становилось только сильнее. Ты — удивительный человек. Я никогда не устану тебе поражаться. И ещё я никогда не устану благодарить судьбу за нашу встречу. Я всегда любила тебя, люблю и буду любить, и бороться за то, что нам удалось построить. Я клянусь, что чтобы ты ни делал, и какое бы решение ты ни принял, это останется неизменным. И я буду с тобой до самого конца.

А после они просто обнялись, и ощущение, что они совсем одни в этом мире, только усилилось.

— Дамы и господа, спустя 28 лет я имею честь представить вам мистера и миссис Голд, — громко произнёс Альберт и первый похлопал.

Раздались сдержанные хлопки остальных, которые Голд прервал одним небрежным взмахом руки.

— Я не всё сказал, но теперь уже не буду.

— Прости, — смутился Ал. — Я знал, что всё испорчу.

— Вовсе нет! — заверила Белль и погладила его по спине. — Всё верно.

— То, что я не успел сказать, — не так уж важно, — сказал Голд и приобнял Белль, а она — его. — Есть и то, что я хотел сказать всем собравшимся сегодня в моём доме. Вон из моего дома!

Все рассмеялись.

— Я, конечно, шучу. Я, верите или нет, правда рад вам, — заверил он. — Потому что я считаю вас своими друзьями. Как бы непривычно это не было. Сегодня мы не будем говорить о делах или решать проблемы, а просто насладимся прекрасным вечером, живой музыкой и, в перспективе, отличным ужином. Сейчас я замолкаю и разрешаю вам смело грабить мой бар!

Музыканты заиграли, собравшиеся с радостью воспользовались его разрешением, а он составил в голове приблизительный план по избежанию бесед с гостями на собственном торжестве.

Вскоре Хелен «сломала лед» и первая решила потанцевать, вытащив слабо сопротивляющегося Билли на свободную часть двора. Позже к ним присоединились и другие, включая Белль, которую галантно утащил Альберт. Голд же наслаждался покоем, но совсем недолго.

— Не окажете честь? — обратилась к нему Келли.

На ней было небесно-голубое платье, гармонично сочетающееся с её белокурыми локонами. Макияж был совсем незаметный, но и само его наличие было необычным.

— О… — растерялся Голд. — Я планировал прятаться весь вечер и, когда все перестанут меня замечать, незаметно ускользнуть.

— Тут слишком много людей, которые сразу это заметят. Так что?

— Как я могу отказать?!

Голд поднялся и пошёл за ней. Во время танца он очередной раз удивился тому, какой невысокой она была и какой хрупкой казалась. Ему было немного неловко, и он не знал в точности, как ему себя вести.

— Если наступлю вам на ногу — извините, — ей не стоило об этом беспокоиться. — Я не очень хорошо танцую.

— То же могу и о себе сказать! — усмехнулся он

— Мне редко доводилось это делать.

— Твой отец не танцевал с тобой?

— Перестал, как только мне исполнилось тринадцать, — грустно сказала Келли. — Странно, но он стал говорить, что это глупости.

— Вот уж точно глупости! — ободрил её Голд.

— Да! — рассмеялась Келли и немного погодя спросила: — Вы счастливы?

— Вполне. А ты?

— Вполне. Вы сказали хорошие слова. Честные.

— Честность — моё новое кредо. Должно стать.

— У вас получится!

— Да… — вздохнул Голд. — Многие перемены только улучшают нашу жизнь.

— Вы уже не о себе, — заметила Келли.

— Быть может. Просто мы не можем знать, что ждёт нас впереди.

— Вы это про кольцо, которое Адам носит с собой, не решаясь задать мне прямой вопрос?

— Ты знаешь…