Последний бой Лаврентия Берии

Мы стали ждать. В три часа ночи зашуршала машина. Я полагал, что это врачи приехали, но это был Берия. Он прошел в зал. Встал поодаль от больного Сталина, который в это время захрипел. Берия сказал: «Ты что, Лозгачев, наводишь панику и шум? Видишь, товарищ Сталин крепко спит. Нас не тревожь и товарища Сталина не беспокой». Встретив в коридоре охранника Старостина, Берия устроил ему разнос: «Кто вас, дураков, к товарищу Сталину приставил? Вы недостойны работать у него. Я еще вами займусь!» Утром 2 марта Берия приехал на дачу снова и приказал, чтобы мы всем говорили, что товарищу Сталину стало плохо утром, а о его ночном посещении никому ни слова». Ну, и что вы на это скажете, подследственный?

Странное спокойствие все не уходило. Берия поднял голову, взглянул на прокурора, улыбнулся и сказал:

– Ничего! Я узнал, что хотел. Как я уже говорил, то, что обещал взамен, передам майору Короткову на следующем допросе. Так и скажите Никите. А что касается этого бреда… я ведь еще не забыл, кто приезжал в Кунцево вечером первого марта. И не я один знаю. Поэтому посоветовал бы не тиражировать эти показания, может получиться конфуз…

Глава 16 Побег

– …У вас есть гривенник? – спросил Молотов.

Идея позвонить по телефону-автомату была хорошей идеей. Перед тем как идти к Меркулову, надо было убедиться, что тот дома. Правда, министр госконтроля до сих пор формально считался больным, а фактически находился под домашним арестом, но нужно ведь учитывать и закон подлости: как раз для такого случая его куда-нибудь обязательно выдернут. Звонить с дачи Маленкова тоже было нельзя: телефоны наверняка прослушиваются, и узнав, в чем дело, Меркулова успеют убрать из дома. Автомат же стоит на соседнем углу, и успеть увезти его будет мудрено, а при Молотове никто этого сделать не решится, Вячеслав Михайлович даже конвою может приказать подождать на лестничной площадке. Нет, идея была отличная, а вот гривенника у него не оказалось. И у Короткова, как назло, тоже. Кончилось тем, что монету дал шофер.

Молотов вернулся через минуту и коротко кивнул:

– Идемте!

Павел ожидал, что министр госконтроля, много лет проработавший с Берией, будет хоть чем-нибудь на него похож, однако между ними не оказалось совершенно ничего общего. Их встретил человек среднего роста и неприметной внешности, очень спокойный, очень сдержанный, негромко и неторопливо разговаривающий… Он поздоровался за руку с обоими гостями, без различия положения, пригласил в дом, крикнул куда-то в глубь квартиры, чтобы приготовили чай. Затем предложил вымыть руки, сам проводил гостей в ванную комнату и, включив воду, негромко бросил:

– Здесь можно говорить.

– Я уполномочен передать вам привет от товарища Привалова, – сказал Молотов так же тихо. – Надеюсь, это поможет нашему разговору.

– Да, поможет, – кивнул Меркулов.

– А я от товарища Берии, – заговорил Павел. – Я следователь, который ведет его дело. Мы с ним нашли общий язык, и в доказательство этого он просил напомнить вам о неспортивном шахматисте, который в тридцать восьмом году украл у вас коня. Не знаю, кто это такой, но он обещал, что вы поймете. Это товарищ Берия предложил провести встречу у вас на квартире, сказал, вы знаете способ, чтобы нас не услышали.

– Знаю такой способ, – кивнул Меркулов, вешая обратно полотенце. – Любопытно, что вы оба, разными путями, в качестве пароля ссылаетесь на одного и того же человека…

Когда они пришли в комнату, там был уже накрыт небольшой круглый стол. Хозяин дома вышел на минуту и сам принес чайник, заварил и разлил по чашкам чай.

– А теперь давайте немного послушаем радио, – предложил он. Включил приемник, поймал какую-то заграничную станцию, крутившую веселенькую танцевальную музыку, и вежливо улыбнулся. – Ну, так о чем у нас пойдет разговор?

– А как же? – Павел обвел взглядом стены.

– Никак, – пожал плечами Меркулов. – Мой приемник блокирует все микрофоны. Те, кто нас слушает, услышат только ровный шум. Можно говорить совершенно спокойно, – и вдруг поднял глаза, быстро и внимательно взглянул на Павла. – Где я мог вас видеть, товарищ майор?