Последний день лета

– Давай помогу. – Он протянул руку и поднял ее. – Тебе уже лучше? В автомобильной аптечке есть нашатырь.

– Не надо нашатыря. – Ульяна повела взглядом по стенам и остановила его на грязном, продавленном диване: – На нем я спала, и у меня не было простыни. – Она развернулась и посмотрела на дверь. – Перед тем как войти сюда, старуха громыхала задвижкой.

Богданов выглянул за дверь и подтвердил:

– Она до сих пор здесь стоит.

– Вон та половица скрипела… – Ульяна сделала шаг и вздрогнула от резкого звука. – Она и сейчас скрипит!

– Послушайте! – Богданов схватил ее за плечи и развернул к себе: – Если хотите, чтобы я хоть что-нибудь понял, расскажите все с начала до конца!

Ульяна склонила голову, соглашаясь. Она заговорила, и ближайшая четверть часа прошла очень быстро, словно пролетела.

Выслушав ее, Богданов подвел черту:

– Вам надо было рассказать мне об этом раньше. Поэтому вы посещаете психолога?

– В том числе. Но в большей степени по решению дисциплинарной комиссии.

– Знаю. Слышал.

– Вот только не думайте, что я беспредельщица!

– Ну, слава богу! Очухалась. Идемте отсюда. – Он взял ее за руку и вывел в коридор. Там сказал: – Что касается вашего проступка, или, как говорят, дисциплинарного нарушения, я бы сам перестрелял этих подонков. И уж точно не стал бы стрелять в воздух.

Ульяна послушно шагала за ним и только однажды виновато заметила:

– Я не могла не нажать курок.

– Понимаю. – Богданов был подавлен рассказом Ульяны и, демонстрируя ей уверенность, на самом деле расстроился.

Проследовав до машины, они увидели, что Николая там нет. Оглядевшись, следователь заметил его в стороне, рядом с какой-то старухой.

– Вас спрашивают! – Николай отступил назад с видом случайно оказавшегося здесь человека.

– В чем дело? – Богданов подошел к старухе, и та спросила:

– Вы по объявлению? Дачники?

– С чего так решили?

– Вы смотрели дом, а он продается.

Чуть помедлив, Богданов проронил:

– Ну, предположим.

– Ежели хотите о чем-нибудь спросить, я расскажу. – Старуха с готовностью подалась вперед.

– Вы хозяйка?

– Живу по соседству. А дом уж лет пять продается. Как только хозяйка Катерина Ивановна померла, Ленка и начала его продавать.

– Ленка – это кто? – уточнил Богданов.

– Ейная внучка.

– Ага… Значит, хозяйка была преклонного возраста?

– Восьмидесяти девяти годков померла. Да и Ленка уже не девочка – лет пятьдесят ей, не меньше.

– Катерина Ивановна долго здесь жила?

– Да всю свою жизнь, как родилась.

– Ее фамилию знаете?

Старуха затянула концы платка и, прежде чем ответить, вытерла ими губы.

– Катерина Ивановна Курочко. С «о» на конце.

Ульяна и Богданов обменялись тревожными взглядами, и Ульяна спросила:

– А дом продает ее внучка?

– Ленка продает, я же сказала.

– О ней что-нибудь знаете? Она сама жила в этом доме?

– Ну уж нет! – Возмутившись таким предположением, старуха замахала руками, будто напрочь отметая такую возможность. – Она с родителями в городе жила, сюда приезжала редко. Обычно с хахалем своим на милицейской машине.

– Ее хахаль был милиционером?

– Ну да. Потом, когда они поженились, Сашка в большие чины вышел. Говорят, генералом стал.

Снова переглянувшись, Богдан и Ульяна замолчали. Со стороны могло показаться, что у них происходил телепатический обмен мыслями.

В конце концов Ульяна перевела глаза на старуху и спросила:

– Телефончик не дадите?

– Чей? – Старуха оказалась на редкость сообразительной. – Ленкин, что ли? Записывайте. – Она достала из кармана передника четвертинку тетрадного листа, продиктовала номер и в конце добавила: – А зовут ее Елена Петровна Гурова.

Глава 20 В клубке ядовитых змей

Николая высадили возле его дома в Зареченске, и только после этого, по дороге в пансионат, они заговорили.

– Да-а-а… – протянул Богданов.

– Я до сих пор не могу прийти в себя, – призналась Ульяна. – Получается, что убийство Софьи Тыртычной связано с моим похищением?

Богданов промолчал. Глядя на дорогу, он сосредоточенно вел машину и что-то обдумывал. Спустя минуту все же ответил:

– Выходит, что так. Случайность исключается. И вот что я думаю: ее убили из-за того, что она увидела похищенного ребенка, то есть вас.

Наконец Ульяна взяла себя в руки и стала мыслить рационально:

– Попробуем смоделировать ситуацию. Тыртычная приехала с подругой в деревню к ее бабушке и, пока те отвлеклись, из любопытства отодвинула задвижку…

– Вошла в комнату, – подхватил Богданов, – а вы, будучи смышленым ребенком, рассказали, что вас похитили.

– Она меня пожалела. А вот ее убийцы не пожалели.

– Вам крупно повезло остаться в живых, Ульяна Сергеевна. Те же три пули могли достаться вам.

– Одно непонятно, – увлекшись, Ульяна всем телом развернулась к Богданову, – меня похитили в сентябре девяносто шестого, а Тыртычную убили в июле девяносто седьмого.

– Плюс-минус, – уточнил Богданов.

– Таким образом, – Ульяна посчитала на пальцах, – прошло почти десять месяцев.

– Думаю, что сначала преступники хотели обойтись бескровным способом, засадив ее в психушку.