Последний довод королей

— Там внизу довольно сложно держать строй, — сказал Логен, высказывая вслух мысли Ищейки. — Особенно когда сверху в тебя летят стрелы, и негде спрятаться. Сложно воспользоваться численным преимуществом. Мне самому не очень-то хотелось бы такое попробовать. Как будем действовать, когда они придут?

— Думаю, разделимся на три команды. — Ищейка кивнул в сторону башни. — Я наверх с сотней лучших лучников. Оттуда хорошо стрелять. Удобно и высоко, и хороший обзор всей стены.

— Угу, — сказал Молчун.

— Может, возьмём пару крепких парней, чтобы бросать камни.

— Я буду швырять камни, — сказал Тул.

— Хорошо. Затем надо отобрать парней на стену, которые встретят их врукопашную, если они поднимутся. Это, наверное, будет твоя команда, Логен. Доу, Трясучка и Красная Шляпа будут тебе помогать.

Логен кивнул, и вид у него был не очень-то радостный.

— Ага, ладно.

— И Круммох со своими горцами наготове позади, чтобы пойти в атаку, если они прорвутся через ворота. Если протянем дольше дня, можно будет поменяться. Горцы на стене, а Логен с остальными позади.

— Неплохой план для такого маленького человечка! — Круммох хлопнул Ищейку по плечу своей огромной рукой и чуть не сбил его к чертям лицом вниз. — Наверное, тебе его послала луна, пока ты спал! Я бы не стал менять в нём ничего! — Он ударил мясистым кулаком в ладонь. — Люблю хорошую атаку! Надеюсь, южане не придут, и оставят всё нам! Хочу в атаку прямо сейчас!

— Рад за тебя, — проворчал Ищейка. — Может, найдем тебе утёсик, на который сможешь понападать. — Он прищурился на солнце и ещё раз взглянул на стену, на которую они возлагали все свои надежды. Ему не потребуется взбираться на неё с этой стороны, но стена не была и вполовину такой высокой, или толстой или крепкой, как ему бы хотелось. Тридуба говорил, что не всегда получаешь то, чего хочешь. Но хоть раз получить было бы неплохо.

— Ловушка готова, — сказал Круммох, ухмыляясь и глядя на долину.

Ищейка кивнул.

— Вопрос только в том, кто в неё попадёт. Бетод? Или мы?

Логен шёл в темноте среди костров. Вокруг некоторых сидели карлы, пили пиво Круммоха, курили его чаггу и смеялись над байками. Вокруг других сидели горцы, которые в отблесках пламени походили на волков — в своих грубых шкурах, со спутанными волосами, с полураскрашенными лицами. Один пел где-то. Странные песни на странном языке — голос завывал и выводил трели, словно зверь в лесу, поднимался и опускался, как горы и долины. Логен грешным делом курил, впервые за долгое время, и пил тоже. Всё было таким тёплым. Костры, люди, и даже прохладный ветер. Он пошёл в темноте, выискивая костёр, где сидел Ищейка с остальными, понятия не имея, как его найти. Он заблудился, и далеко не в одном смысле.

— Сколько человек ты убил, па? — Наверное, дочь Круммоха. Не так уж много тоненьких голосков в этом лагере, к сожалению. Логен увидел в темноте огромный силуэт горца, возле которого сидели трое детей. Их огромное оружие лежало под рукой.

— О, я убил тьму врагов, Изерн. — Прогремел громкий глубокий голос Круммоха, когда Логен подошёл ближе. — Больше, чем могу упомнить. У вашего отца, может, мозги не всегда на месте, но враждовать с ним лучше не надо. Нет врага хуже. Вы скоро увидите, что это правда, когда заявится Бетод со своими жополизами. — Он поднял глаза и увидел, как в темноте идёт Логен. — Я клянусь, и не сомневаюсь, Бетод поклялся бы со мной — на всём Севере есть лишь один ублюдок опаснее, кровавее и суровей вашего отца.

— И кто же это? — спросил мальчик со щитом. Логен почувствовал, как его сердце упало, когда рука Круммоха поднялась в его сторону.

— Да вот же он. Девять Смертей.

Девочка сердито уставилась на Логена.

— Он никто. Ты мог бы его победить, па!

— Во имя мёртвых, только не я! Даже не говори такого, девочка, а то я нассу такую лужу, что ты в ней утонешь.

— Он не очень-то грозно выглядит.

— Это урок вам троим. Не выглядеть грозно, не говорить грозно, не казаться грозным — вот отличный первый шаг, чтобы быть опасным, а, Девятипалый? И когда выпустишь своего демона, это будет двойным потрясением для любого бедняги, который встанет против тебя. Потрясение и удивление, прекрасные мои малыши, а ещё быстрота удара и никакой жалости. Вот что делает убийцу убийцей. Размер, сила и громкий голос тоже помогают, но они ничто по сравнению с той смертоносной, чудовищной, безжалостной скоростью, а, Девять Смертей?

Это был суровый урок для детей, но так отец Логена учил его в юности, и он держал это в уме все эти годы.

— Это печальная правда. Кто бьёт первым, тот зачастую бьёт и последним.

— Именно так! — прокричал Круммох, хлопая себя по огромному бедру. — Отлично сказано! Но это радостная правда, а не печальная. Дети мои, вы помните старика Вилума?

— Гром забрал его! — прокричал мальчик со щитом, — В грозу, в Высокогорье!

— Так и было! Только что он стоял там, потом раздался шум, словно мир рушится, вспышка, как солнце, и Вилум уже лежал мёртвым у моих ног!

— Его ноги горели! — рассмеялась девочка.