Последний камень (СИ)

Она сидела на корточках и придерживала голову Катарины, но осознала это не сразу. Лишь льющийся сквозь пальцы шелк волос интриганки дал это понять. Она не может опустить голову и оставить умирать, она вообще не может ее оставить! Если бы не этот удар!.. Катари столько всего знает… знала…

— Умереть, — легко и вольно скользнуло злое слово, обрушиваясь на слух, словно хлыст на белую изнеженную спину.

Как прижала ладонь к щеке, словно от пощечины, Рейчел тоже поняла не сразу. Слышен только гулкий стук сердца, а потом и каблуков по мрамору. Убежать из покоев получилось через сад, но это нечестно! А потому, если ее схватят, никаких побегов Рейчел совершать не собиралась. С трудом оторвав замерзшие ладони от разгоряченных щек, она гордо задрала подбородок и промаршировала по дворцу, не слыша голоса фрейлин за спиной.

Они еще не знали, кого провожали взволнованными взглядами.

========== Глава 100. Сбежать от избавления ==========

Она убила беременную женщину… Нахлынувшее осознание тяжести совершенного не позволяло уйти далеко вглубь себя, но Рейчел поначалу тяжело давалась борьба с самой собой, впрочем, во время поездки домой ничего не менялось. Люди равнодушно шли и ехали мимо, никто не догадывался, что видит перед собой самозванку и убийцу, впрочем, им и не следует знать раньше времени, потому что Рейчел рассчитывала покинуть Олларию. Ничего другого ей уже не оставалось, а Рокэ Алве нужна помощь.

В особняк, а теперь почему-то назвать это место своим домом стало во много раз труднее, пока не просочилась новость об убийстве двух женщин в королевских покоях, и это было Рейчел на руку. Слуги открыли ей ворота, спросили, что подавать к ужину — она не знала! Какой, к тварям, ужин? Скоро за ней прискачут чесночники, нужно собираться поскорее, но перед тем, как оставить дом, девушка решила оплатить один посмертный долг. Тяжело дыша и медленно ступая, Рейчел поднялась в кабинет, и воспоминания о недавнем нахлынули снова. Память о белесом тумане безумной ярости, об усмешке Катарины, о том, чего она не имела права совершать, казалась невыносимой и губительной.

Когда юнец ударяет беременную и слабую женщину кинжалом, это низко и недостойно, когда это делает другая женщина, это выходит за рамки объяснимого. Рейчел чувствовала стыд, обжигающий душу раскаянием и щеки болезненно-острым румянцем, только что теперь она может сделать?

— Не приходил ли граф Штанцлер? — наконец нашла она в себе силы задать подходящий вопрос.

— Нет, монсеньор.

Отпустив камердинера, Рейчел наполнила кошели золотом и ценностями, после чего торопливо переоделась. Стягивать ослабшие бинты на груди не оставалось времени, все равно под темным дорожным камзолом ничего не видно, а останавливаться она будет только в самых неприметных тавернах. Шпага осталась при ней, еще Рейчел позволила себе снять со стены украшенный карасами кинжал, один из тех, что висел в арсенале, и, прерывисто вздохнув, сунуть в опустевшие ножны.

Если о случившемся узнает Айрис, то ее ждет еще порция звонких пощечин и затрещин, а потом обида на всю жизнь. Если они вообще когда-нибудь встретятся…

— Эмиас, — выглянув из кабинета, она позвала чинно застывшего в коридоре слугу. — Я оставила кошель с деньгами на столе — на эти деньги закажите икону со святым Ричардом и святой Мирабеллой.

Хоть под личиной Ричарда пряталась Рейчел, эту тайну не узнает никто! А иконы останутся в домовом храме, и Рокэ Алва, если он вернется сюда один, все поймет…

— Монсеньор, под парные иконы придется переделывать весь иконостас.

— Тогда пусть их нарисуют на одной! — некстати вспылила Рейчел, то ли от потрясения, то ли от смутной туманной тревоги.

— Если мне будет позволено заметить…

— Не будет, — решительно откликнулась девушка и приложила к разгоряченным щекам озябшие ладони.

Ни к чему бояться грядущего, потому что все будет хорошо. Она тайно вернется сюда вместе с Рокэ и возьмет с собой иконы, прежде чем навсегда уехать в Надор, но все-таки лучше рассчитывать, что видит этот дом в последний раз. Надеяться к лучшему и готовиться к худшему — где она это слышала? Неважно. Твердой поступью девушка вернулась в кабинет и подвинула к себе лист бумаги. Сону еще не привели, осталось несколько минут на написание записок.

«Робер Эпинэ. Я сделала то, что подсказали мне безумие и Честь Скал. Отныне наши пути расходятся, но прошу Вас, заботьтесь об Айрис, как только можете. Она — прекрасная девушка и заслуживает Вас, а Вы заслуживаете ее. Я покидаю Олларию, так как мой сюзерен в дороге и в бою, а никто другой не вправе судить Повелительницу Скал. Желаю Вам покоя и здоровья, но лучше нам в этой жизни не встречаться. Рейчел Окделл, дочь или сын Эгмонта».