Последний ход

Услышав слова Ирены, я осторожно подняла голову. Её китель и юбка промокли насквозь, она стряхнула жидкость с рук и сердито посмотрела на Протца.

О боже, она защищает меня. Она ведёт себя как Ирена, а не как охранница, мой план всё разрушил, и теперь мы обе погибнем.

– Какого чёрта, Фрида?

Вопрос Протца прорвался сквозь мои в панике мечущиеся мысли, но он ошеломлённо замолчал, когда Ирена схватила его за ворот и притянула к себе. Тем временем я в ужасе наблюдала за происходящим и приготовилась вырвать пистолет из его рук.

– Ты слышал, тупой ублюдок. Убирайся к чёрту с дороги. – Она оттолкнула его в сторону и повернулась ко мне, голос её был полон ярости: – Эта сука моя.

Внешне я напряглась, но внутри готова была расплакаться от облегчения. Конечно, она отреагировала, как настоящая Ирена. Воспользовалась возможностью «устроить ему взбучку», но всё ещё действовала в наших интересах. Как я могла сомневаться в ней?

Какое-то мгновение Протц никак не реагировал, затем расслабился и убрал пистолет. Он отступил назад, чтобы понаблюдать за нашей перепалкой; что ж, пора устроить настоящее шоу. Я начала в панике сыпать извинениями, пока Ирена подходила всё ближе.

– Пожалуйста, фразу ауфзеерин, простите, я не…

Ирена выбила пустой котёл у меня из рук, и я отшатнулась.

– Ты совершила большую ошибку, не так ли, 16671?

Извиняясь, я взглянула на Протца. Он явно ждал того, что должно последовать. И пока он наблюдал за нами, Ирена не могла этого избежать. Так поступил бы любой охранник в подобной ситуации, и если Ирена этого не сделает, её разоблачат как самозванку.

Она должна ударить меня.

Я знала, что такое рано или поздно произойдёт. Продолжая молить о прощении, я подняла глаза на Ирену, призывая её сделать это. И она подчинилась.

Тыльной стороной ладони она ударила меня по лицу, отчаянные извинения прекратились, а я растянулась на земле. Знакомое онемение, за которым последовала боль, расползлось по моей щеке, затем я поняла, что прикусила губу, и, сплюнув, ощутила металлический привкус крови. Пока мой разум прояснялся, надо мной нависла тень Ирены. Я сжалась и подняла руку, чтобы прикрыть голову, словно готовясь к следующему удару.

– Слушай внимательно, полька. Ты будешь чистить мою форму до тех пор, пока каждая пуговица не засияет ярче этого грёбаного солнца, ты поняла?

Прежде чем встать, чтобы выполнить её приказание, я сплюнула ещё немного крови. Возникло искушение прицелиться в блестящие ботинки Протца, но я отбросила эту шальную мысль и сосредоточилась на своей роли. Поднявшись на ноги, я украдкой бросила ещё один взгляд на Протца, который выглядел вполне удовлетворённым. Я тоже была удовлетворена.

Тебе не получить сразу двух моих подруг, мерзкий шмак.

Ирена казалась напряжённой, но я решила не придавать этому значения и продолжала разыгрывать робость, пока она выводила меня за пределы лагеря. К моему облегчению, когда мы добрались до её казарм, все женщины были на дежурстве. Я последовала за ней в большую комнату с койками, похожими на те, что были у нас в главном лагере, но, разумеется, гораздо лучше. В комнате было прибрано и пахло свежим постельным бельём. Ирена закрыла дверь, прежде чем указать мне на нижнюю койку.

– Извини, что облила горелым кофе – это я пыталась отвадить от тебя Протца. – Я усмехнулась и вытерла рот тыльной стороной ладони, на ней осталась красная полоса. – Дай мне свою форму. Ты узнала что-нибудь полезное от охранников?

Я ожидала, что Ирена ответит на вопрос и сделает мне выговор за безрассудную выходку, но она молчала. Сняла чёрные перчатки и проверила два больших квадратных кармана своего кителя. Достав часы и белый носовой платок, она положила их на койку и сняла китель. Ирена провела пальцем по орлу на вершине свастики, красовавшейся на левом рукаве, затем бросила китель со всей силой, на которую была способна.

– Ты можешь забрать эту грёбаную форму, и пусть она горит в аду, там ей самое место! – Когда китель скомканной кучей упал на пол, она села на койку, обхватив голову руками. Я слышала лишь её тяжелое дыхание. – Чёрт возьми, Мария, – прошептала она наконец сдавленным голосом.

Конечно, я бы тоже расстроилась, если бы Протц поцеловал меня, но кажется, вспышку гнева вызвало не это. Когда Ирена протянула мне носовой платок, не поднимая головы, я рассмеялась и села на маленький табурет у изножья койки.

– Неужели ты думаешь, что меня не били сильнее? Мы сделали то, что должны были сделать, Ирена.

– Мне наплевать на то, что мы должны были сделать. Эти ублюдки превращают твою жизнь в ад, и теперь я одна из них. – Она уставилась на грязную форму и понизила голос до шёпота: – Это была глупая идея. Лучше бы я проникла сюда снова как заключённая.