Последний контакт

— Пойдем, напряжение снимем, — внезапно предложил второй Балычев после тяжелой работы по разбору шлюзовой камеры. Андрей уже находился в своей каюте, но тем не менее разговаривал с собой вполголоса.

— Я не могу, — отозвался он шёпотом, — возле неё все время Корнеев трётся.

— И после этого я у него злой… — усмехнулся второй Балычев. — Я имел в виду не трахнуть медичку, а употребить алкоголь, накидаться, выпить с кем-нибудь. Дошло? Ты же понимаешь, что, если не расслабишься, тебя удар хватит или я полностью займу твоё место. Так что в твоих интересах расслабиться, поговорить с кем-нибудь по душам, а может, и песни погорланить. И никаких мыслей о девках! Особенно о ней.

— У меня закончилось всё давно, — шикнул Андрей, хотя выпить действительно хотелось.

— Ты же знаешь, у кого может быть.

Андрей знал. У Витьки всегда было. Он быстро вышел из своей конуры и направился к каюте Медведева, но Виктора там не оказалось. Балычев прогулялся до кают-компании, встретил там Вершинина и поинтересовался у того:

— Медведя не видел?

— И тебе доброго утра, Андрей, — с упрёком в голосе поздоровался пилот. — Нет, я не видел Виктора. Если он не у себя, то либо в медотсеке, либо возле шлюза поищи.

Не поблагодарив пилота за подсказку, Балычев направился к медицинскому отсеку, где и услышал чью-то оживленную беседу. Андрей узнал голоса капитана и физика, спрятаться же в подсобку и послушать, о чём они там беседуют, предложил именно второй Балычев. Причём, гад, таким елейным голосом предложил, словно знал заранее, что ничего хорошего Балычев не услышит. Андрей даже заподозрил своё альтер эго в том, что тот нарочно подстроил всё это, прекрасно зная, что Медведева тут нет.

— Как чудесно всё складывается, не находишь? — тем же противным заискивающим голосом поинтересовался Балычев злой, когда капитан и физик покинули медицинский отсек.

Нельзя сказать, что Андрей был сильно удивлён новой информации — в сложившихся обстоятельствах рассчитывать на хорошие новости и не приходилось. Но это уже было перебором.

— Чего (непечатно) хорошего? Ты сам всё слышал: пять капсул, а нас девятеро.

— И об этом знают только капитан, физик и ты. Физика можно вычеркивать. Лишних остаётся трое.

— Что значит лишних? — возмутился Андрей, и его альтер эго тут же перешел в наступление. Только сейчас Андрей понял, что всё это время второй Балычев лишь притворялся тихоней. Сейчас этот монстр говорил с Андреем жёстко и с позиции силы:

— А ты сам ещё не понял расклад? Давай-ка я разжую тебе, дурачок. У нас всего пять капсул на восьмерых — благородный физик чувствует вину за свои прежние грешки и уже принял решение, которое играет нам на руку, поэтому считаем остальных. Две дамы — их, естественно, пропустят вне очереди. Капитан, само собой, займёт ещё одну капсулку, он же должен обо всём доложить спасательной миссии. Остаются всего две капсулы и куча взрослых мужиков: Васильев, Медведев, Корнеев и мы. Чмошник этот, геолог ваш, на всю башку отбитый, так что ему место в капсуле обеспечено, такого побоятся оставить без присмотра. Мирская упрётся и без Корнеева в гибернацию не ляжет, и Медведев, добрая душа, скорее всего, сделает жест доброй воли и уступит своё место инженеру. А тебя, друг мой, никто и не спросит, слишком уж ты для них говнистый. Просто поставят перед фактом — мол, мест больше нет, добро пожаловать в ряды героев. Так что вариантов у нас нет.

— Ты предлагаешь… — Андрей даже думать боялся о том, на что намекал злой Балычев. В горле от этой мысли пересохло, ноги подкашивались. Опасаясь потерять равновесие, он вышел из своего убежища и уселся прямо на пол в коридоре. И хорошо, что сел — в голове тут же раздался злорадный хохот:

— Господи, до чего же ты жалок! Да не намекаю я, балда, я прямо говорю, что тебе придётся помочь нашему капитану определиться с тяжёлым моральным выбором. Сопкин слабак, он сам никогда не решится выбрать. Нам же с тобой никак нельзя оставаться тут. И ты знаешь, почему.

— Да, — прошептал Андрей, глядя в одну точку, — я знаю. Я не могу тут остаться.

— МЫ не можем тут остаться, — поправил жуткий голос. — Нужно только подгадать момент и вывести из игры троих.

— Троих⁈ — Андрея накрыла паника. Дышать стало нечем. Он изо всех сил старался не потерять сознание, жадно хватая ртом воздух. Мысль об убийстве хотя бы одного человека уже была для него невыносимой, каким бы крутым он ни пытался себя выставлять на публике. Вся его бравада, вся его уверенность в себе, все эти мышцы, крутые костюмы, девочки, мотоциклы — всё было напускным, всё было лишь образом, призванным скрыть одно: Балычев — неудачник. Обиженный и опущенный ещё в детстве терпила.

— Ну вот видишь, дружище, ты и сам всё про себя понял. Мне даже не пришлось напоминать тебе, откуда взялся я и почему ты так долго меня ото всех прятал. Теперь настало наше время, настало время мести. Они все ответят за свои грехи…

— Но это ведь были не они…