Последний оплот моего бессмертия (СИ)

— Вы двое — потомки старинного рода. От вас родится прекрасный наследник. Жениться на кузинах — это одно, там кровь разбавлена, поди пойми, с кем иной раз кувыркаются эти блудливые шлюхи. Но вы, вы друг другу родня еще ближе. И колдовская сила это знает. Оно-то да, сразу набегут эти законники из министерств, но, говорю я, какое им всем дело, какое их проклятое дело до того, кто женится на моей очаровательной бесприданнице, которая еще и сквиб ко всему прочему…

Джеки с нескрываемым, нарастающим ужасом следила за тем, как отвратительная идея освещает лицо старого безумца.

— Что скажешь, Морфин? А-ха-ха! — протянул старик, от души любуясь перепуганной дочерью и тешась тем, что придумал. Глупое выражение понемногу сползало с лица его сына, когда тот осознал суть предложения отца.

И тогда терпение дочери, наконец, закончилось. Она вскочила на ноги и выхватила палочку, наставляя ее попеременно то на одного, то на другого.

— Нет! — воскликнула она, и Джеки удивилась хриплому, резкому голосу, похожему на крик сойки. — Нет!

Старик захохотал еще пуще.

— И что ты сделаешь, бестолочь? Что ты сделаешь? Ты даже сумку…

Вспышка малинового света заставила его умолкнуть. На полу перед его креслом задымилось огромное выжженное пятно. Не закрывая рта, старый колдун уставился на пятно, багровея лицом.

— Ах ты поганка! — вскричал он наконец. — На родного отца!.. Морфин, сынок…

Тот ринулся было вперед, но новая вспышка преградила ему дорогу.

— Нет, — уже тише, но с еще большей силой повторила Джеки-Меропа и стремглав выскочила за дверь.

А дальше все было как в тумане. Меропа куда-то бежала, оскальзывалась на размокшей от дождя дороге, падала, и лето мешалось с поздней осенью, с холодной зимой, и боль то накатывала, то отпускала.

Видение стало четче только тогда, когда Джеки поняла, что Меропа где-то раздобыла рецепт и все необходимые компоненты для изготовления любовного зелья. Она не знала, сколько времени прошло, но Меропа в конце концов вернулась домой. И с облегчением отметила, что отец и брат побоялись к ней приближаться.

Джеки проснулась, чувствуя какое-то странное удовлетворение. Меропа не победила, но все же совершила хоть какой-то прорыв. И впервые после своего странного сна Джеки не чувствовала себя так, словно ее изваляли в грязи.

Близился рассвет. Спать ей уже не хотелось, и тогда она накинула халат и спустилась в зимний сад. Это было, наверное, последнее место, где они с Томом еще не искали тетины тайники. За последнее время они вместе обшарили уже почти весь дом, нашли кучу потайных дверей и люков, множество спрятанных ящичков, коробков и сундучков, но ни в одном из них не было и следа чаши Хельги Хаффлпафф. Том не особенно расстраивался по этому поводу, хотя несколько раз, после ряда очередных бесплодных попыток, он казался озабоченным и задумчивым. Но говорить на эту тему он не хотел и всякий раз менял предмет разговора.

Джеки неспешно брела по прихотливому зеленому лабиринту, вдыхая всевозможные ароматы и наслаждаясь игрой цветочных оттенков, кажущихся неяркими и очень мягкими в свете колдовских огоньков, плывших за нею по воздуху.

Она остановилась у толстого зеленоватого стекла, подозвала колдовские огоньки и безотчетно коснулась медальона на шее. Он казался ей таким тяжелым на вид, но нося его, она не чувствовала веса. С ним было так хорошо и тепло, что Джеки не расставалась с ним даже ночью.

Тетя Хепзиба как будто знала наверняка, что именно стоит подарить племяннице. Тетя Хепзиба… Головокружительный роман, удивительный, поразительный — он так захватил Джеки, что она почти позабыла о своем намерении доискаться правды и доказать, что тетю убила не служанка, а… но кто мог это сделать? Неужели кто-то из родственников умудрился подсунуть Хоки яд вместо сахара или ванили? Неужели этот кто-то побывал в доме и сумел?.. Но кто? Кто бывал здесь достаточно часто, чтобы смочь проникнуть в кухню, чтобы подбросить?..

Мысль погасла, не родившись. Нет, это решительно невозможно, решительно.

Джеки еще раз провела кончиком пальца по выложенной изумрудами букве S и вдруг поняла, что это не буква, а змея. Маленькая гладкая змейка, которая плавно изгибается и кружит, кружит под прозрачной золотисто-коричневатой поверхностью. Что это, драгоценный камень?.. Джеки поднесла его ближе к глазам, и кружение зеленой змейки в глубине стало поистине завораживающим.

Том… почему она вдруг вспомнила Тома? Может быть, потому, что Том всегда у нее на уме? Потому что с последнего свидания она не перестает о нем думать? Потому что ей кажется, что ее решительное признание задело какие-то ответные струны в его душе? Потому что иными ночами ей мечтается о том, как он обнимает ее, прижимает к себе, и оба они обнажены, и их тела болезненно, ослепительно сливаются воедино, и ощущение этой полноты заставляет ее стонать от наслаждения?