Последний оплот моего бессмертия (СИ)

Он что-то говорил о темных, страшных и опасных знаниях, которые хочет добыть прежде, чем снова просить место в школе. Темных, опасных и страшных? Нет, скорее, интересных. Ну в самом деле, что может быть опасного и страшного в изучении? В простом углублении в суть? Ведь как можно научить студентов, если даже сам толком не знаешь предмета? И к тому же, это ведь Том…

— Том, — прошептала Джеки, зачарованно следя за змейкой. — Разве ты мог бы причинить зло?.. Разве мог бы, Том? О нет, кто угодно, но только не ты. Только не ты.

========== 6. Побег ==========

К завтраку она спустилась в таком загадочном настроении, что мама обратила внимание.

— Что с тобой, Джеки? Ты опять плохо спала?

— Нет, мам, все хорошо. — Она задумчиво отпила чаю и вдруг внимательно посмотрела на мать.

— Мам, а где изучают Темные искусства?

Джанин чуть не захлебнулась своим утренним кофе с молоком. Она быстренько вернула чашку на блюдце с громким звяканьем и промокнула губы салфеткой, глядя на дочь в крайнем изумлении и тревоге.

— Что на тебя нашло, Джеки? Зачем тебе понадобились Темные искусства? — спросила она, пытаясь взять Джеки за руку, но та почему-то поспешно убрала пальцы.

— Ни за чем, мама. Просто стало интересно, где-то ведь люди должны ими заниматься.

— Не должны милая. Вовсе не должны. Темные искусства — это такая область магии, которую, как по мне, лучше бы вообще забыть. Что в ней толку? Причинять боль? Убивать? Пытать и мучить? Нет, дорогая, я считаю, что Темные искусства, вся эта жестокость и ужас, все они должны быть преданы забвению. Как можно скорее. А за непростительные заклятья нужно не просто бросать в Азкабан, а…

Джанин запнулась, понимая, что ее собственные слова о жестокости еще не полностью отзвучали в залитой солнцем столовой. И пока она мешкала, Джеки вдруг тихо сказала, ни на кого не глядя:

— Темные искусства должны существовать. Нет света без тени. И теней без света тоже нет.

— Говорят, в Дурмстранге их преподают наравне с обычной магией, — спокойно подал голос Теобальд, спустившийся в столовую. Глянул на возмущенную жену. — Джанин, какой смысл утаивать то, о существовании чего и так все знают. Конечно, в Бобатоне и даже в Хогвартсе с его факультетом имени Слизерина Джеки бы такому не научили, но и в Дурмстранг не так просто попасть. Если ты боишься, что наш ребенок пойдет по кривой дорожке, то…

— Тео! — расстроено воскликнула жена.

— …то поздно, она уже получила образование и, как мне кажется, определилась с планами на дальнейшую жизнь, — закончил отец. Он ободряюще улыбнулся Джеки.

— Ну, что стряслось, малютка? — ласково проговорил он. — С чего вдруг такой интерес к темной стороне?

— Просто так, подумалось, — вздохнула Джеки. — Ничего особенного. Просто слыхала кое-что о Салазаре Слизерине — из-за того медальона, который оставила мне тетя Хепзиба. Но ты совершенно прав, я ведь уже не ребенок.

— Детка, надеюсь, ты не носишь этот отвратительный медальон, — сказала Джанин, подозрительно глядя на дочь. — Он мне никогда не нравился. В нем есть что-то… гадкое и темное. Недаром же…

Джанин вдруг умолкла и бросила на мужа умоляющий взгляд. Тот протянул руку и успел поймать и накрыть своей ладонью пальцы дочери, прежде чем она их отдернула.

— Джеки, детка, — проникновенно сказал он. — Видишь ли, мы не имеем ни малейшего понятия о том, кем были твои родители и вообще все предки. Может статься, что у тебя есть… ммм… природные, семейные склонности и талант к темной магии. Но я к чему. Вот к чему. Дорогая, что бы ни произошло, ты всегда наша дочь. Всегда. В конце концов, каждый человек сам выбирает, по какой дороге ему идти. А ты всегда была хорошей девочкой. Нашей славной, хорошей девочкой.

У Джеки вдруг появилось странное, тягостное ощущение, что она в последний раз видит родителей вот так, как сейчас, в залитой солнцем столовой тетиного дома, и ароматный парок поднимается над маминой чашкой кофе, и отец как всегда затаенно усмехается, поглядывая на жену с неизбывной нежностью.

Вот бы и Том так любил ее, как папа любит маму. Вот бы прожить с ним всю жизнь, пройти рука об руку, в самые темные глубины и на самые сиятельные высоты. Отдать ему все, все на свете, даже саму жизнь.

Пальцы привычно дернулись по направлению к медальону, но сейчас он скрывался под платьем, а Джеки теперь уж точно не хотелось при родителях показывать свою странную привязанность к тетиному наследству.

Она снова подняла глаза и обвела взглядом столовую, борясь с нехорошим предчувствием.

— Я тоже вас очень люблю, — тихо сказала она. Мама улыбнулась, отец снова пожал ее пальцы. Боясь без причины расплакаться, Джеки поспешно допила свой чай и ушла к себе, краем уха ловя тихие мамины слова:

— Помнишь, ты говорил о должности в Министерстве, которую Боунсы могут предложить для Джеки? Было бы неплохо попросить их заняться делом прямо сейчас, пусть лучше думает о стажировке, чем о темных искусствах. Криспин будет рад и счастлив взять Джеки под крылышко… все-таки, он такой хороший молодой человек, и было бы очень славно, если бы они…

***