Последний полет орла

Глава пятнадцатая. Катр-Бра

Солдаты расположились на биваках; ружья были сложены в козлы, кое-где дымили костры, над которыми что-то варилось в котелках. Это оказалась дивизия Пиктона; Веллингтон спросил, что это значит, де Ланси мог ему ответить только одно: приказ о ее выступлении из Мон-Сен-Жана к Катр-Бра он написал и отправил еще ночью. Подъехал сам генерал Пиктон – в атласных бриджах, шелковых чулках и бальных туфлях: он тоже был на балу у герцогини Ричмонд. Его покрасневшее обветренное лицо было хмурым и невыспавшимся; герцог объявил ему свой приказ устно, сэр Томас хриплыми окриками созвал адъютантов, чтобы отдать необходимые распоряжения. Уильям перехватил взгляд лорда Фицроя: тот поднял брови, закатив глаза, и слегка покачал головой – «всё как всегда». И всё же он испытывал неприятное чувство, будто это он в чём-то виноват, хотя он сделал всё от него зависящее. В семь утра, когда Веллингтон потребовал у него рапорт о местоположении всех армейских частей, полковник затруднился с ответом: с предыдущего вечера герцог трижды менял свои решения, командиры полков, уже находившихся на месте, могли поступить сообразно сложившейся обстановке, а некоторые – и вовсе не получить еще новых распоряжений. Веллингтон, однако, казался безмятежен – сохранял самообладание или не хотел выказывать своей тревоги в присутствии молодого принца Оранского?.. Командир голландцев, стоявших у Катр-Бра, доложил, что вчера вечером французская кавалерия предприняла разведку боем: небольшой отряд польских лансьеров отогнали картечью и ружейными залпами, до сих пор всё спокойно. Осмотрев позиции у перекрестка и поселка[23], главнокомандующий похвалил бельгийского генерала за его распорядительность (Уильям помнил, как писал ему приказ отступить к Нивелю), оставил командовать двадцатитрехлетнего принца и уехал в Линьи – совещаться с фельдмаршалом Блюхером о предстоящем сражении. Штаб поскакал за ним.

Блюхер находился на мельнице, стоявшей на холме, откуда хорошо было видно позиции французов. Деревянные ступени заскрипели под сапогами, большое колесо угрожающе качнулось. Уильяму показалось, что под лестницей кто-то есть, он заглянул в чуланчик. Печурка, полки с горшками, две пары деревянных башмаков у стены, занавеска… За ней оказалась кровать, на которой сидела совсем юная девушка, испуганно отпрянувшая при виде мужчины. Извинившись, де Ланси сказал ей по-французски: «Уходите отсюда, скоро начнется сражение, здесь будет опасно». Она помотала головой: отец велел ей присмотреть за мельницей, пока не вернется из Брюсселя, ей нельзя никуда уйти. Уильям вздохнул и задернул занавеску обратно. «Магдалена, наверное, уже добралась до Антверпена», – думал он, поднимаясь по лестнице без перил.

Командующие пришли к выводу, что Наполеон обрушит главные силы на пруссаков. Правый фланг у них слабоват; Веллингтону следует, закрепившись у Катр-Бра, сосредоточить свои войска и ударить французам в тыл и в левый фланг… С запада послышалась канонада и оживленная перестрелка, англичане затопотали вниз. «И всё-таки уходите!» – крикнул Уильям в сторону занавески, перед тем как выбежать самому.

Копенгаген несся стрелой параллельно земле, легко отталкиваясь ногами; поспеть за арабским скакуном главнокомандующего было нелегко. Де Ланси и Сомерсет догнали его на небольшом холме; герцог смотрел в подзорную трубу на французов.

– Похоже, это Ней проезжает вдоль линии, – сказал он, опустив трубу. – Я знаю, что́ это значит: через пять минут нас атакуют.

Шел третий час пополудни, солнце жарило вовсю. На небе не было ни облачка, но грохот пушек напоминал раскаты грома в жестокую грозу. Впереди французских колонн кучками перебегали застрельщики; плотные ряды солдат в синих мундирах, перехваченных белыми ремнями, шагали в ногу под барабаны, сбоку строилась к атаке кавалерийская бригада… Звук труб, флейт и кларнетов заставил замершее сердце биться чаще: по брюссельской дороге подходила дивизия Пиктона, сразу разворачиваясь в боевой порядок, со стороны Нивеля приближалась легкая кавалерия барона ван Мерлена.

* * *