Последний полет орла

Шестьдесят девятый пехотный, которому принц Оранский приказал строиться в линию, оказался застигнут врасплох; залп из ружей почти в упор не остановил латников, смявших пехоту своими конями. Палаши мелькали разящими молниями, кирасы сверкали тысячью солнц среди туч пороховой гари. Знаменосец упал на полковой стяг, закрывая его собой; его растоптали копытами; кирасир нагнулся, выдернул знамя из-под мертвого тела, с треском оторвал его от древка…

Уильям смотрел, как тяжелая кавалерия мчится к перекрестку, прямо на него. Пехота разбегалась перед ней, ища спасения в лесу и в поле. Кровь в висках пульсировала, отсчитывая секунды, тело словно онемело, голова была пуста – ни страха, ни единой мысли. Наверное, так чувствует себя кролик, зачарованный удавом.

– Картечью заряжай! Батарея, огонь!

От выстрелов вздрогнула земля, кони штабных офицеров попятились. Когда развеялся дым, стало видно, что треть латников лежит на земле. Кони без седоков ошалело метались или бились на земле с истошным ржанием; уцелевшие кирасиры скакали назад; между двумя всадниками висел, уцепившись за сбрую, оставшийся без коня генерал…

Шел седьмой час; со стороны Нивеля прибыла гвардейская дивизия генерала Кука. Теперь у Веллингтона было полсотни пушек, двойной численный перевес и два с половиной часа до захода солнца; он отправил гвардейцев выбить французов из леса.

Французы стреляли из-за каждого укрытия; между деревьями со свистом проносились ядра, ломая с треском толстые стволы, которые падали на головы англичанам. И всё же два часа спустя с опушки доносилось победное «Hurrah!». Солнце скрылось за грязно-серой ширмой, окрасив ее края багровым цветом. Из леса выносили убитых и раненых; изуродованные тела складывали в ряд. Живые – с закопченными лицами, мокрые от пота, в грязных мундирах и продранных на коленях панталонах – сидели на земле, тупо глядя перед собой. Где-то еще били в барабаны и трубили в рожки, сзывая заблудившихся.

Де Ланси первым уехал в Женапп, в трех милях к северу от Катр-Бра, чтобы подготовить ночлег для герцога. Постоялый двор на Брюссельской улице назывался «Испанский король», но был совсем не похож на одноименную столичную гостиницу: неказистое двухэтажное здание под черепичной крышей, с кирпичным фасадом, в котором окна проделывали, точно впопыхах, как придется. Только над входной дверью с резными косяками и притолокой, украшенной кованым узором, поработали настоящие мастера. На первом этаже были четыре свободные комнаты; Уильям занял их все под штаб, распорядившись также насчет ужина. Оставшись, наконец, один, он написал записку Магдалене; подумал и адресовал ее капитану Митчеллу в Антверпене.

Нужно было еще написать герцогу Ричмонду в Брюссель – дать необходимые указания насчет обороны города и мер по эвакуации пленных… Уильям очнулся, когда лорд Фицрой тряс его за плечо: оказывается, он заснул прямо за столом, упав лицом на листок.

Выспаться в эту ночь не удалось: в три часа герцог был уже на ногах. Наскоро умывшись и позавтракав стаканом молока с хлебом, штаб поскакал обратно в Катр-Бра: Веллингтон намеревался окончательно разгромить Нея и двигаться на помощь Блюхеру.

Солдаты спали вповалку возле сложенных в козлы ружей, только часовые вглядывались в редеющий сумрак. Объехав позиции и убедившись, что всё в порядке, Веллингтон спрыгнул с коня и тоже растянулся на земле, предложив лорду Фицрою и сэру Уильяму последовать его примеру. Принц Оранский еще вечером уехал в Брюссель, чтобы узнать, как обстоят дела, и привезти из штаба подробную карту Бельгии.

Земля остыла, хотя и не была холодной; небо затянуло серой пеленой со сгустками туч, ласточки носились над самой дорогой – видно, быть дождю. Барабанщики били побудку. Со стороны леса, где складывали трупы, уже доносился неприятный запах; надо бы созвать крестьян копать могилы. Странно, что от пруссаков нет никаких известий. Чем кончилось вчерашнее сражение? Жив ли Блюхер, который вечно лезет в самое пекло? Уильям сказал об этом герцогу, тот сел и подозвал полковника Гордона. Через пару минут сэр Александр, взяв с собой десяток гусар, уже удалялся рысью по Намюрской дороге.

– Если пруссаки разбиты, Ней должен об этом знать, – рассуждал Веллингтон вслух. – Наполеон наверняка известил бы его! Почему же тогда французы не готовятся к бою?

– Тоже устали? – предположил лорд Фицрой, кивнув головой в сторону солдат, которые брели умываться.

– И Ней ждет подкрепления, – докончил герцог. – Если сюда придет свежий корпус, нам придется отступить на север и соединиться там с пруссаками. Осталось же от них хоть что-нибудь.

– Как далеко отступить? – спросил Уильям.

– Есть у кого-нибудь карта? Ах да, ее должен привезти принц. Но я и так помню, что, какой бы дорогой ни пошел Буонапарте, в Брюссель он сможет попасть только через Ватерлоо. Вот туда мы и отступим.

– Начинать уже писать приказы?

– Да, полковник.