Последний полицейский

Мне надо войти внутрь, рассказать коллегам, что я наработал, определить план действий. Но прежде завернуть к Виленцу, получить результаты проверки, ради которой я вызвонил его без четверти девять. А бородатый сектант стоит у меня на дороге. Подняв глаза, я вижу, что они сегодня собрали все силы. Целое стадо верующих в черных пальто щедро раздает во все стороны улыбки и брошюры.

— Не бойся, — говорит, возникнув передо мной, некрасивая женщина с косящими глазами. На ее зубах пятнышки красной помады. Они все одинаково одеты, три женщины и двое мужчин, все прилежно сияют и сжимают пальцами в перчатках брошюры.

— Спасибо. — Я больше не улыбаюсь. — Большое спасибо.

Они не иудеи — те носят шляпы. И не свидетели Иеговы — те тихо стоят, подняв повыше листовки. Кто бы они ни были, я поступаю как обычно: смотрю в землю и по возможности не останавливаюсь.

— Не бойся, — повторяет женщина, а остальные выстраиваются за ее спиной неровным полукругом, зажимая меня, как хоккеиста на поле. Я делаю шаг назад и спотыкаюсь.

— Собственно, я и не боюсь. Впрочем, спасибо.

— Истина тебе не принадлежит, не тебе ее и отбрасывать, — скороговоркой трещит женщина, впихивая мне в руку брошюрку. Я рассматриваю книжицу — только бы не смотреть в стеклянные глаза — и вижу обведенную красным строчку. «Молиться просто!» — гласят буквы заголовка, и в самом низу строка повторяется: «Молиться просто!».

— Прочти, — настаивает другая, маленькая полная афроамериканка в лимонном платке с серебряной брошкой. Куда ни повернись — широкие полы пальто, блаженные улыбки. Я разворачиваю книжечку, и в меня пулей вбивают:

ЕСЛИ МОЛИТВА ДЕСЯТИ ЧЕЛОВЕК

МОЖЕТ ИЗЛЕЧИТЬ СЛЕПОТУ,

ТО МОЛИТВА МИЛЛИОНОВ СПАСЕТ

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОТ ГИБЕЛИ.

Я не согласен с заявкой, однако читаю дальше. «Если многие отрекутся от греха и преклонят колени в любви к Господу, то огненный шар отвернет с пути своего и проплывает по небу, не причинив вреда». Очень хорошо. Но мне просто нужно войти. Свернув брошюру, я сую ее первой женщине, той, что со стеклянными глазами и красными зубами.

— Спасибо, не надо.

— Оставь себе, — ласково и твердо просит она.

— Прочти ее! — подхватывает хор.

— Позвольте спросить, сэр, — заговаривает афроамериканка в платке, — вы верующий человек?

— Нет. Родители верили.

— Благослови их Бог! А где теперь ваши родители?

— Умерли, — говорю я. — Убиты. Позвольте, пожалуйста…

— Оставьте его в покое, шакалы! — гремит раскатистый голос. Я поворачиваю голову в сторону спасителя, детектива Макгалли с откупоренной бутылкой пива в руке и сигарой в зубах. — Хотите молиться, помолитесь Брюсу Уиллису из «Армагеддона»!

Макгалли отдает мне честь, а в адрес истинно верующих поднимает средний палец и помахивает им.

— Насмехайся пока, грешник, но зло будет наказано! — обращается к Макгалли адепт с помадой на зубах, но сама пятится. Из открытой книжечки у нее вылетает листовка, трепеща, опускается на мостовую. — Ты увидишь тьму, молодой человек!

— Знаешь, что я тебе скажу, сестра? — Макгалли передает мне бутылку «Сэм Адамс» и складывает руки рупором: — Ты тоже!

* * *

— Это проценты.

— Что-что?

— То число, — говорю я. — Это 12,375 процента.

Я расхаживаю взад-вперед, зажав под мышкой, как футбольный мяч, обувную коробку Питера Зелла, набитую сведениями об астероиде, с кружками и двойными подчеркиваниями важных мест. Я выкладываю ее перед коллегами, объясняя им, что накопал и что надумал. Макгалли морщит лоб, откидывается на стуле, крутит между ладонями пустую бутылку из-под пива. Калверсон в жестком серебристом костюме, прихлебывая кофе, обдумывает услышанное. Андреас прикорнул в своем темном углу.

Дремлет. «Отдел совершеннолетних»…

— Как только появился Майя, как только его обнаружили и начали отслеживать, Питер стал собирать информацию.

— Питер — это твой висельник?

— Да, потерпевший.

Я достаю первую вырезку, от 2 апреля — ту, где шансы на столкновение оцениваются как один к двум миллионам ста двадцати восьми тысячам, — и передаю ее Калверсону.

— А вот другая, несколькими днями позже.

Я вытаскиваю обтрепанный листок бумаги для принтера и зачитываю:

— «Хотя объект обладает значительными размерами, диаметром до шести с четвертью километров, астрономы оценивают вероятность его столкновения с Землей немногим выше нуля. Доктор Кэти Голдстоун, профессор астрофизики Аризонского университета, говорит, что такая вероятность едва превышает «пренебрежимую»». Это число — шесть с четвертью — мистер Зелл тоже подчеркнул.

Я достаю листок за листком. Зелл не просто следил за Майя, за траекторией, за оценками плотности и состава. В его коробку попадали все сведения о связанных с астероидом социальных переменах, новых законах и экономических сдвигах. Он отслеживал все данные, записывал числа на обороте листка, подсчитывал — длинные колонки цифр заканчиваются восклицательными знаками, — а потом заносил в таблицу.

— Твою же мать, — вдруг произносит Калверсон.

— Чью мать? — отзывается Макгалли. — И почему?

— Так вот, видите ли… — Я запинаюсь.