Последний рассвет Тарайи

–… Слово, что не видал никогда на пути своём столь сильных и быстрых бойцов, но воина под стать тебе и вовсе наверняка не повстречаю никогда, Урус! Ты, видать вахр какой, что сила в тебе, будто Большекрылым одарена!? Ты не гариец, Урус, или же своих лучших воинов вы бережете, не дозволяя им битву. Уж как искусен ваш Яр, что каждый сирх с радостью уважит такого справного бойца в стане своем, но далеко ему тягаться с мощью в твоих жилах. Воистину Большекрылый тебя ниспослал супротив них, – Борей тяжело с хрипом задышал, закашлялся, сплюнул кровью. – Ты жизни даровал мне и воинам моим! Я, куфир стана Сабарчана, великого степного Сарихафата слово несу, что отплачу за жизни золотом звонким! Буртук хороший даю за каждого живого!

Качудай усмехнулся словам Борея, досадно покачав головой, указал бойцу, чтобы сменил воду в миске на чистую.

– Не вахр я, – тихо, почти шепотом ответил Зор. Он сидел в своей излюбленной позе, рядом, скрестив ноги меж собой, и смотрел в пасмурное небо, затягиваемое постепенно хмурыми тучами. – Ты не слышал моих слов, Борей, когда уйти вас просил. Что говорил я, пустое было, а теперь своё слово нести пытаешься? Отчего я верить должен? – Зор опустил голову и заглянул в глаза молодому степняку, цепко схватившись взглядом, что тот дернулся, отшатнулся, запнувшись, снова закашлявшись. Пронзительный взгляд испугал его. Он не понимал, что произошло, но почувствовал мимолетный стыд и беспомощность, на мгновение безвольно утонув в ярком калейдоскопе, потоком неимоверной мощи, обрушившимся на его разум.

Дробный топот копыт, заставил встрепенуться всех. Одинокий степняк во весь опор нёсся в их сторону, лупцуя постоянно своего коня по бокам короткой плетью.

– Где Борей!? – подлетел он к сирхам, – Борей где!? – Нервно кричал, разглядывая поле боя, сильно натягивая повод, и по привычке подстегивая своего скакуна, что тот дико ржал, не понимая чего от него хотят.

– У колодцев, – махнули ему в ответ, тот тут же сорвался к одинокому пригорку, где находилась троица вместе с искомым.

– Боре-ей! – Продолжал надрывать он глотку. Подскочил, почти на ходу спрыгивая с загнанной лошади, изо рта которой уже обильно текла пена. – Уф-ф, стан Урчака, брата твоего кровного погибель нашел у северных переходов Самарадана!

– Кто!? – Прохрипел Борей, нервно заглядывая в глаза того, будто готов был разорвать его сейчас за такие вести.

– Не ведаю я, куфир, но ещё стан Куван-Дары разбит и стан Мехдиса, твои дети и жены, которых ты станом оставил у брата, все убиты! Сарихафат вести собирает по оставшимся станам. Ведомо, что не гарийцы это, они тоже гибнут. Уж больно шибко бьют, никому жизни не оставляют. Всех до единого! Даже куфиры убиты, и брат твой тоже ушел в полет к Большекрылому. Слово несу, как есть, не утаю ни вести, ни намерения!

– Свободен! – коротко отрезал Борей. Его глаза забегали, в растерянности гневно рыская взглядом вокруг себя. Он хотел подняться, но не мог, каждое движение отдавало сильной болью и мутью перед глазами.

К этому моменту уже собралась толпа сирхов. Стоял возмущенный гвалт, а по растерянным лицам степняков было видно, что они совершенно не понимали, с кем столкнулись и что делать дальше. Вести о разбитых станах, уже четырех известных, включая стан Качудая, выбили из привычного русла жизни, и суеверный страх навис плотно над лагерем выживших воинов Борея.

– Ну как, куфир, что теперь скажешь?! – съязвил Качудай, – Смотри, а то пополнишь мои ряды, недолго насмехаясь! Да и пополнил бы, а то и вовсе к праотцам отправился, если бы не Урус-Зор! Неси клятву Урусу! – Он подскочил на ноги, вытащил из ножен свои клинки и воткнул перед собой в землю.

– Уймись, Качудай! – грозно прикрикнул на него Зор.

– Урус-Зор крылом Гаруды одарённый! – Заорал степняк во всю глотку, обращаясь уже ко всем остальным, схватил за повод рядом стоявшего коня, запрыгнул в седло и стал тихонько гарцевать на месте. – Только он может быть высшим куфиром выживших, и только он вершит путь настоящий, путь истинный! Каждый из вас охранял свои собственные шкуры и не охранил бы, а он ваши сберёг без оглядки, потому что вы все ничто и никто! Вы не способны сберечь себя, и он сделал это за вас, сирхи! Он землю хранит нашу, а вы…? Куда идёте? Каков путь ваш, сирхи?! Каков путь великого воина степи?! Ты, Борей, куда шёл?! на гряду? Зачем? Зачем вы шли на гряду?!

– Наш путь – сталь в степи вольной, водой жизни окроплённая! – захрипел Борей в ответ и гвалт одобрений не заставил себя ждать.