Последний рубеж

Едва он так подумал, за его спиной затарахтел мотор, и зачихали выхлопные газы. Эндель оглянулся и увидел приближавшийся немецкий мотоцикл с коляской. За рулём, занимая почти всё сиденье и грузно покачиваясь на ухабах, сидел полнотелый мотоциклист, который, завидев одиноко бредущего солдата, приветливо помахал ему рукой и с крутым пижонским пируэтом, громко скрипнув тормозами, остановился возле него. Румяный ефрейтор кивнул на свободную коляску и спросил:

– Откуда бредёшь в такую рань, дружище? Подвезти?

Мэри, быстро рассудив, что ситуация подсказывает согласиться, весело ответил, запрыгивая в коляску и падая на холодное кожаное сиденье:

– Конечно! Был бы очень тебе благодарен!

– Курт, – протянув большую ладонь, представился немец.

– Вильгельм, – пожимая его тёплую руку, назвал себя Эндель.

– Только ты извини, далеко подвезти не смогу… – громко сказал Курт, перекрикивая тарахтение мотора. – У нас тут казарма недалеко. Я туда еду.

– Ничего страшного! – ответил Мэри. – До казармы тоже достаточно. Оттуда я сам дойду. Только не гони так быстро… – попросил он, пытаясь выиграть время на размышления о том, что делать дальше. – Недавно спина зажила после ранения, при тряске болит ещё.

Мотоциклист сбавил скорость. Несколько минут ехали молча, потом Курт осторожно поинтересовался:

– Я ведь правильно понимаю, что ты не немец?

Эндель насторожился, как бы невзначай положил ладонь на рукоять автомата и, нащупав пальцем спусковой крючок, вопросительно посмотрел на фашиста.

– И зовут тебя не Вильгельм, правда?

– Как же моё имя, по-твоему? – с трудом сделав глотательное движение, чтобы протолкнуть комок во внезапно пересохшем горле, произнёс Мэри.

– Меня, например, на самом деле зовут не Курт… – вполголоса заговорщически пробурчал немец.

– А как? – с опаской спросил Эндель.

– Райво, – ответил мотоциклист и, чуть помедлив, задал вопрос:

– Ты же тоже эстонец, не так ли?

От нахлынувшего облегчения Мэри расхохотался и размашисто похлопал земляка по плечу.

– Да… Моё настоящее имя Эндель! – сказал он по-эстонски, почти перекрикивая торжествующего Райво.

– А я на тебя смотрю и думаю: точно свой. Никогда в жизни не ошибался. Как будто чувствую. Веришь или нет? Откуда сам?

– Из Таллина, – смиряя ликование, ответил Мэри, ни разу в жизни не бывавший в Эстонии.

– О, столичная штучка! – подтрунил над ним Райво. – У меня в Таллине родственники есть, в Мустамяэ. А ты из какого района?

– У нас квартира в Старом городе… – уже менее уверенно назвал Эндель единственный известный ему район Таллина и поймал на себе пристальный взгляд Райво, у которого от удивления ещё больше округлились глаза.

– Ого! Так ты не из простых, надо полагать?

– Да брось! – быстро перебил Мэри, понимая, что известные ему факты о малой родине на этом и закончились, поэтому дальше поддерживать разговор, не вызывая подозрений, он не сможет.

– А ты сам откуда? – спросил он.

– Из Хаапсалу.

– А, Хаапсалу… – как можно непринуждённее подхватил Эндель. – Я бывал там пару раз… – уверенно соврал он. – Большой у вас город, красивый.

– Большой? – удивлённо покосился на него Райво. – Скажешь ещё.

– Нет, ну, не Таллин, конечно, – попытался исправить положение Мэри, проклиная себя за неудачно вставленное слово.

– Да уж, конечно… – буркнул Райво и, похоже, хотел добавить ещё что-то, но в это время из-за редеющих на окраине леса деревьев до них отчётливо донеслись отрывистые взвизги пуль.

– Что за чёрт? – насторожённо проговорил он. – Неужели возле нашей казармы стреляют?

– Ускорься, земляк! – подогнал его Эндель, догадываясь, что происходит. – Там точно требуется наша помощь.

Мотоцикл громко взревел захлёбывающимся мотором и, быстро набирая скорость, ещё сильнее закачался на ухабах. С заносом на крутом повороте они выскочили из леса к высокому холму, на котором охваченная жадными всполохами огня и полностью затянутая дымом полыхала немецкая казарма. Возле неё плотно сплетались и расплетались автоматные очереди, изредка пробиваемые трескучими пистолетными выстрелами.

– Партизаны, чёрт бы их подрал! – по-прежнему по-эстонски выкрикнул Райво и выругался по-немецки.

– Останови здесь! – закричал Мэри, заметив лежащую на обочине дороги увесистую палку, которой можно было оглушить мотоциклиста.

Едва Райво начал сбрасывать скорость, Эндель, увидев чуть дальше по пути другую жердь бо́льшего размера и показывая на неё пальцем, крикнул:

– Давай не здесь! Лучше вон там!

Не дожидаясь полной остановки, Мэри выпрыгнул из коляски, схватил с земли тяжёлую промокшую ветку и, быстро подскочив к мотоциклисту, со всего размаху стукнул его по затылку. Жердь переломилась пополам, разбрызгивая в стороны гнилые щепки. Оглушённый ударом, Райво рухнул на землю. Потерявший управление, но ещё не до конца остановившийся мотоцикл съехал на обочину и опрокинулся в кювет.