Последний рубеж

– Седой, ну ты стремный какой-то, трындец! Говорю ж: хавчика – мало, патронов – мало. Водку ваще зажали. Не жизнь, а говно какое-то…

– Ну, теперь все понятно… – Седой закивал головой, облизнув пересохшие на ветру губы.

– Да че тебе там понятно? Ты какой-то… Ну ты или целиком говори, или не трынди тогда. Серьезно, ну ты какую-то часть выхватываешь, какими-то отрывками говоришь – ну ни хрена ж не понятно!

– Да че там понимать? Они специально нам ни хрена не дают. Ну боятся они. Знаешь, боятся, что мы уйдем. Да, у них там снайпера, пулеметы, но… Все они не увидят. Лазеек куча. Захотим – уйдем. Они ж самых опытных взяли, и они это прекрасно понимают. Мы… Знаешь, когда сержант отправлял меня в разведку, он всегда забирал мой хабар. Весь. Чтоб я вернулся. Чтоб я гарантированно вернулся. Вот и щас так. Ни хрена не дают, чтоб мы не слиняли. Знаешь, я… Я им дезертира нашел. Мне награду обещали. Но по факту… Сержант хотел, он, видать, человек слова. – Сталкер презрительно ухмыльнулся. – А вот прапор – нет. Сказал, ему насрать. У нас же война, дезертиры – это такое… нахрен не надо. Даже голову не попросил показать.

– А она у вас была? – с сомнением в голосе спросил Рвач.

– Не было, – безразлично ответил Седой. – Но он даже не спросил. Понимаешь? Они просто не хотят, чтобы было как с Упырем. Думают, слишком много ему дали. Поэтому он и кинул их, завел своих в поле – и слинял.

– Они сами его продолбали, – хмыкнул бродяга с разорванным ухом. – Могли ж догнать? Могли. Но нет, вернулись в располагу. Потому что зассали.

– Знаешь, да они до сих пор ссут. Они не хотят за нами бегать, потому что знают: опыта у нас больше. Мы тут дольше. Вот они и пытаются не допустить всего этого.

– Ой, опять ты со своими теориями заговора… То у тебя Зоной кто-то управляет, то «Рубеж» тут какие-то планы вынашивает… Трындец! Ты сам себя послушай! Понимаешь, что это… – Рвач тяжело вздохнул. – Слушай, за Упырем бы кто угодно не погнался. Потому что это – Упырь. Он здесь почти пять лет. Пять. Долбаных. Лет. Он такое знает, чего мы… Ну, даже не догадываемся. Ты думаешь, кто-то рискнет за ним идти? Он по полям ходит, как у себя дома! За этим гоняться бес-по-лез-но! И все. А «Рубеж»… Мы для них – просто мясо. Дают столько, чтобы не сдохли. А больше им просто жаль. Жаба душит. Вот скажи: куда ты отсюда убежишь?

– Да хоть туда, – Седой кивком головы указал себе за спину. – На Большую землю. Хотя… – Сталкер заметно поник, опустив взгляд на заляпанные грязью ботинки. Шумно перевел дыхание. Утер шмыгнувший нос. – Нет. Я уже не убегу. Я ж там был, Рвач. Там… Знаешь, там гораздо хуже… Там все… Все совсем хреново. Знаешь, я не хочу туда возвращаться. По ходу, Рвач… В общем, мое место тут. Тут я буду жить – и тут я откину копыта…

– Та даже если б захотел – ты б не вышел, – заверил его собеседник. – Когда ты ушел… Четыре… Да, получается, уже четыре дня назад. Вернулся там один. Из этих, завязать хотел. Вроде добазарились… Вроде Панас крышевал. Вроде кому надо на лапу дали. А нет, ни хрена. Уходили впятером, а вернулся только один. Вояки их постреляли, как только увидели. А тому тупо повезло, шо жив остался. Ему, короче, придавило, он чухнул в кусты, отстал… А остальные нарвались. Этот как в бинокль глянул – одни трупы лежат. Еле ноги унес. У него еще погремуха такая была… Блин, вроде запоминающаяся… Неа, не помню.

– И где он теперь? – подняв глаза и осмотревшись – скорее, в силу привычки – спросил Седой. Его цепкий, привыкший подмечать даже самые незначительные детали взгляд добросовестно зафиксировал короткий блик на крыше одного из зданий. Оптический прицел, подсказывал сталкеру опыт. В голове тихо дал о себе знать тревожный звоночек, призывавший как можно скорее уйти с линии огня и подыскать укрытие, но бродяга усилием воли заглушил этот панический визг. «Спокойно, сталкер, – сказал Седой самому себе. – Это просто караульный. Ты ему нужен в последнюю очередь…»

– Да нет его уже, – махнув рукой, сообщил Рвач. – Грохнули вместе с остальными. Он-то… Он им был не нужен. Вот так… Погнали, короче. Выпьем. Хорош тут прохлаждаться.

Не сказав более ни слова, двое охотников за артефактами перешагнули порог опустевшего «150 рад», не придавая значения, что за ними наблюдали через залапанный оптический прицел. Снайпер расположился на крыше невысокого здания в полусотне метров от бара и, услышав обрывки оживленного разговора двух сталкеров, заинтересовался происходящим. И как только бродяги спустились вниз, рубежник поднес ко рту лежавшую рядом двухканальную рацию. Один канал был общим для всей группировки – там бойцы сообщали о положении дел на своих постах и частенько обменивались колкостями. А вот второй…

Второй предназначался для связи напрямую с руководством клана. Он-то и понадобился наблюдавшему за баром снайперу.

– Лейтенант Буденов, прием, – нажав кнопку активации, произнес часовой. – Товарищ лейтенант, говорит рядовой Плашко.

– Слушаю, рядовой, – проскрежетал искаженный помехами голос офицера.

– Тут два сталкера… Они в баре. Возможно, нарушение устава. Что… Что прикажете?