Последний сеанс (сборник)

– Я никогда не раньше верила ни во что сверхъестественное, но теперь… видеть его ночь за ночью, заранее…

– Это необычайно, – сказал Стиллингфлит. – Необычайно! Если б вы это не подтвердили, Пуаро, если б вы не услышали об этом прямо из первых уст… – Он смущенно кашлянул и снова вернулся к своей профессиональной манере. – Прошу прощения, миссис Фарли. Если бы сам мистер Фарли не рассказал эту историю…

– Вот именно, – произнес Пуаро. Его глаза, до этого полуприкрытые, вдруг открылись; они горели зеленым огнем. – Если бы Бенедикт Фарли не рассказал мне…

С минуту он молчал, оглядывая круг непонимающих лиц.

– Есть определенные вещи, которые произошли в тот вечер и которые я никак не мог объяснить. Во-первых, зачем так настойчиво требовать, чтобы я взял с собой то письмо?

– Для идентификации, – высказал предположение Корнуорти.

– Нет-нет, мой дорогой юноша. В самом деле, эта идея слишком смехотворна. Должна быть какая-то намного более веская причина. Потому что мистер Фарли не только попросил предъявить то письмо, но определенно потребовал оставить его ему перед моим уходом. И более того, даже тогда он его не уничтожил! Письмо нашли среди его бумаг сегодня днем. Зачем он его сохранил?

Послышался голос Джоанны Фарли:

– Он хотел, если с ним что-то случится, чтобы о его странном сне стало известно.

– Вы проницательны, мадемуазель. Только тогда имело смысл хранить письмо – только в этом и мог быть смысл. Когда мистер Фарли умрет, история о том странном сне станет известной. Этот сон был очень важен. Он, мадемуазель, имел жизненно важное значение!..

Теперь я перейду ко второму пункту. Выслушав его рассказ, я попросил мистера Фарли показать мне письменный стол и револьвер. Казалось, он уже был готов встать и сделать это, но потом вдруг отказался. Почему он отказал мне?

На этот раз никто не предложил ответ.

– Я поставлю вопрос иначе. Что такое находилось в соседней комнате, что мистер Фарли не захотел мне показать?

И теперь я подхожу к третьей необъяснимой вещи, которая случилась в тот вечер. Мистер Фарли, как раз в момент моего ухода, попросил меня отдать ему письмо, которое я получил. По рассеянности я отдал ему письмо от моей прачки. Он взглянул на него и положил на стол рядом с собой. Но перед тем, как уйти, я обнаружил свою ошибку – и исправил ее. После этого вышел из дома и – я признаю это – оказался в полной растерянности! Все это дело казалось мне совершенно необъяснимым, особенно этот последний инцидент… – Он переводил взгляд с одного присутствующего на другого. – Вы не понимаете?

– Я совершенно не понимаю, какое отношение имела к этому ваша прачка, Пуаро, – сказал Стиллингфлит.

– Моя прачка, – ответил сыщик, – имела большое значение. Эта жалкая женщина, которая портит мои воротнички, оказалась – в первый раз в своей жизни – кому-то полезна. Несомненно, вы понимаете; ведь это так очевидно… Мистер Фарли взглянул на письмо – один взгляд сказал бы ему, что это не то письмо – и все же ничего не понял. Потому что он не мог как следует рассмотреть его!

– Разве он не надел очки? – резко спросил инспектор Барнетт.

Пуаро, улыбнувшись, ответил:

– Да. Он был в очках. Вот что делает все дело таким интересным.

Сыщик подался вперед.

– Сон мистера Фарли был очень важен. Понимаете, ему снилось, что он совершил самоубийство. А немногим позже действительно совершил его. То есть он был один в комнате, и его нашли там с револьвером рядом с ним, и никто не входил и не выходил из комнаты во то время, когда произошел выстрел. Что это значит? Это значит, что имело место самоубийство, не так ли?

– Да, – подтвердил Стиллингфлит.

Эркюль Пуаро покачал головой.

– Напротив, – возразил он. – Это было убийство. Необычное и очень умно спланированное убийство.

Сыщик снова подался вперед, постукивая пальцем по столу; его зеленые глаза сверкали.

– Почему мистер Фарли не позволил мне войти в свой кабинет в тот вечер? Что там было такого, что мне не было разрешено увидеть? Я думаю, мои друзья, что там находился… сам мистер Фарли!

Пуаро улыбнулся, глядя на их недоумевающие лица.

– Да, да, это не ерунда, то, что я говорю. Почему тот мистер Фарли, с которым я разговаривал, не увидел разницу между двумя совершенно не похожими письмами? Потому что, mes amis[17], это был человек с нормальным зрением, надевшим очень сильные очки. Эти очки делали человека с нормальным зрением практически слепым. Разве не так, доктор?

Стиллингфлит пробормотал:

– Это так, конечно…