Последний сеанс (сборник)

– Я так не думаю… – Внезапно самообладание, по-видимому, отказало ей. – Этот ужасный сон! Это нечто сверхъестественное! То, что он видел этот сон каждую ночь, а потом… как будто его… загнали до смерти!

Пуаро вспомнил слова мистера Фарли: «Я делаю то, что действительно хочу сделать. Я убиваю себя».

– Вам когда-нибудь приходило в голову, что ваш муж испытывал искушение покончить с собой? – спросил он.

– Нет… по крайней мере… иногда он бывал очень странным…

Раздался голос Джоанны; в нем ясно прозвучал упрек:

– Отец никогда не лишил бы себя жизни. Он слишком любил себя.

– Понимаете, мисс Фарли, – заметил доктор Стиллингфлит, – обычно люди, угрожающие совершить самоубийство, так не поступают. Поэтому подобные деяния иногда кажутся необъяснимыми.

Пуаро встал.

– Мне можно увидеть ту комнату, где произошла трагедия? – спросил он.

– Конечно. Доктор Стиллингфлит…

Доктор проводил Пуаро наверх.

Комната Бенедикта Фарли была намного больше, чем соседняя комната секретаря. Она была роскошно обставлена: глубокие, обитые кожей кресла, толстый пушистый ковер и превосходный огромный письменный стол.

Пуаро прошел за этот стол, туда, где виднелось темное пятно на ковре, прямо под окном.

Он вспомнил, что сказал ему миллионер: «В двадцать восемь минут четвертого я открываю второй ящик справа моего письменного стола, достаю револьвер, который храню там, заряжаю его и подхожу к окну. А затем… а затем я стреляю в себя».

Медленно кивнув, сыщик спросил:

– Окно было так же открыто?

– Да. Но никто не мог забраться через него.

Пуаро высунул голову наружу. Снаружи не было подоконника или парапета и никаких водосточных труб поблизости. Даже кошка не могла бы проникнуть этим путем. Напротив возвышалась ровная стена фабрики, глухая стена без окон.

Стиллингфлит заметил:

– Странный выбор комнаты для богача в качестве рабочего кабинета, с таким видом из окна. Это все равно, что смотреть на стену тюрьмы.

– Да, – согласился Пуаро. Затем втянул голову обратно и уставился на пространство из сплошного кирпича. – Я думаю, что эта стена играет важную роль.

Стиллингфлит с любопытством посмотрел на него:

– Вы имеете в виду – психологически?

Пуаро отошел к письменному столу. Рассеянно взял инструмент, обычно называемый «ленивыми щипцами»[15]. Сжал его ручки; щипцы резко вытянулись на полную длину. Сыщик осторожно поднял ими обгоревшую спичку, лежавшую рядом с креслом в нескольких футах от него, и так же осторожно бросил в мусорную корзину для бумаг.

– Когда закончите играть с этой штукой… – раздраженно сказал Стиллингфлит.

Пуаро пробормотал: «Остроумное изобретение», – и аккуратно положил щипцы на письменный стол. Потом спросил:

– Где находились миссис и мисс Фарли в момент… смерти?

– Миссис Фарли отдыхала у себя в комнате этажом выше. Мисс Фарли рисовала в студии на верхнем этаже дома.

Пуаро минуту-другую задумчиво барабанил пальцами по столу. Потом сказал:

– Я хотел бы увидеть мисс Фарли. Вы могли бы попросить ее прийти сюда на пару минут?

– Если хотите.

Стиллингфлит с любопытством взглянул на него, потом вышел из комнаты. Еще через пару минут дверь открылась, и вошла Джоанна Фарли.

– Не возражаете, мадемуазель, если я задам вам несколько вопросов?

Она спокойно посмотрела на него:

– Пожалуйста, спрашивайте, что хотите.

– Вы знали, что ваш отец хранил в письменном столе револьвер?

– Нет.

– Где находились вы и ваша мать – то есть ваша мачеха, правильно?

– Да, Луиза – вторая жена моего отца. Она всего на восемь лет старше меня. Вы хотели спросить…

– Где были вы и она в четверг на прошлой неделе? То есть вечером в четверг?

Девушка задумалась на пару минут.

– В четверг? Дайте подумать… О, да, мы ходили в театр. Смотрели «Маленькая собачка смеялась».

– Ваш отец не предлагал пойти с вами?

– Он никогда не ходил в театры.

– Что он обычно делал по вечерам?

– Сидел здесь и читал.

– Он был не очень общительным человеком?

Девушка посмотрела прямо на него.

– Мой отец, – сказала она, – был исключительно неприятной личностью. Никто из тех, кто близко знал его, не мог его любить.

– Это очень откровенное заявление, мадемуазель.

– Я экономлю ваше время, мсье Пуаро. Хорошо понимаю, к чему вы клоните. Я живу здесь, потому что у меня нет денег, чтобы жить в другом месте. Есть человек, за которого я хочу выйти замуж, бедный человек; мой отец позаботился о том, чтобы тот потерял работу. Хотел, понимаете ли, чтобы я удачно вышла замуж. Это нетрудно, потому что я должна была стать его наследницей.

– Состояние вашего отца переходит к вам?

– Да. То есть он оставил Луизе, моей мачехе, четверть миллиона, не облагаемые налогом, и есть еще другие наследники; но все остальное переходит ко мне. – Мисс Фарли вдруг улыбнулась. – Поэтому вы понимаете, мсье Пуаро, что у меня были все причины желать смерти отцу.

– Я понимаю, мадемуазель, что вы унаследовали ум вашего отца.

Она задумчиво сказала:

– Отец был умным… Это в нем чувствовалось – что он обладал энергией, движущей силой, – но все это испортилось, прогоркло… не осталось человечности…

– Grand Dieu[16], какой же я глупец… – мягко произнес Пуаро.