Последний шаг

В тот же вечер меня посетил изысканно одетый мужчина, которого по возрасту скорее можно было отнести к моему поколению, чем к поколению Кодруца. Отрекомендовавшись адвокатом Овидиу Алдя, он заявил, что был коллегой и другом Кодруца. Тогда я его упрекнула: «Если вы были ему другом, почему же не присутствовали на похоронах?» Человек признал мой упрек справедливым, потом начал объяснять, что в секретной информационной службе установлена строгая конспирация, что настоящее его имя не Овидиу Алдя, а Мирча Рахэу, что он происходит из боярского рода Рахэу из Должа и что не присутствовал на похоронах, поскольку был отдан приказ, запрещающий сотрудникам отдела посещение похоронной церемонии на кладбище Беллу. Я оценила его искренность и спросила о цели визите. Он ответил подчеркнуто официально: «Госпожа Ангелину, майор Протопопеску на днях вручил вам конверт. Я пришел попросить вас от имени нашего отдела передать этот конверт нам». Конечно, его просьба показалась мне странной. Я не из тех людей, которые быстро теряются, и дала ему отповедь: «Послушайте, господин Алдя, или Рахэу, или как вас там еще называть, Кодруц адресовал конверт мне, а не вашему отделу. По какому праву вы требуете то, что вам не принадлежит? Интересы семьи Ангелини не совпадают с интересами службы, которую вы представляете». Я думала, что Рахэу рассердится, но ошиблась. Он знал, что в конверте содержится последнее желание Кодруца. «Я прошу вас сказать нам: каково последнее желание Кодруца?» Я позвала на помощь Сэфтику и попросила ее проводить господина Рахэу. Он ушел спокойно, будто я и не выставляла его за дверь. Из окна я увидела, как он садился в лимузин.

После визита Рахэу я поняла, что кое-кто проявляет повышенный интерес к переданному мне конверту и хочет непременно узнать, каково последнее желание Кодруца, что конверт представляет для кого-то неоспоримую ценность. В тот день я решила как следует спрятать конверт, переданный мне от Кодруца…»

— Стоп! — приказал Панаит. Потом, внимательно оглядев подчиненных, спросил: — Вас ничто не удивляет? Этот случай с Рахэу не кажется вам из ряда вон выходящим?

Фрунзэ попросил разъяснений.

— Вы имеете в виду интерес секретной информационной службы к завещанию Кодруца Ангелини? Если речь идет об этом, я считаю такой интерес оправданным.

Панаит взглядом попросил Лучиана высказать свое мнение.

— Мне тоже кое-что кажется странным в этом деле, — проговорил тот, — но не могу четко сформулировать, что именно. Что-то от меня ускользает.

— Секретная информационная служба могла другими путями узнать о содержании послания Ангелини?

Лучиан понял, куда клонит полковник, задавая этот вопрос:

— Конечно, могла. Даже до того, как конверт попал к Марии Ангелини.

— Тогда почему же они допустили, чтобы конверт был передан семье? Вот это меня и удивляет.

Фрунзэ попытался дать объяснения:

— Возможно, в отделе очень поздно узнали о существовании конверта. Или из-за строгости юридической процедуры они не сумели перехватить его?

— Не исключено, что Рахэу посетил Марию Ангелини не по поручению секретной информационной службы, — вмешался Лучиан.

Панаит выпрямился и, по привычке разглядывая кончик хорошо заточенного карандаша, проговорил раздельно, нажимая на каждое слово:

— Сейчас мы находимся в выгодном положении, поскольку знаем о содержании послания Кодруца Ангелини. Мы знаем, о чем он просит нас из сорок четвертого года; Меня удивляет тот факт, что секретная информационная служба пыталась заполучить у матери текст, который легко могла перехватить… Поэтому я склонен считать, что не отдел был заинтересован узнать о содержании послания, а кто-то из сотрудников отдела.

— Мирча Рахэу?! — воскликнул Фрунзэ.

— Не следует забывать о том, — обратил внимание подчиненных полковник Панаит, — что агент П-41, то есть Кодруц Ангелини, работал в секретной информационной службе и в то же время был членом группы «Про патрия», о которой нам пока ничего не известно. Возможно, в эту группу входили и другие агенты этого отдела. Не исключено, что именно эта группа по не известным нам причинам была заинтересована в получении послания Кодруца Ангелини. — Панаит замолчал, переводя взгляд с одного офицера на другого. — Посмотрим, однако, какие еще сюрпризы таит в себе этот уникальный дневник.

Держа тетрадь, словно открытую книгу, Лучиан возобновил чтение:

— «Потом я стала бояться, как бы у меня не украли конверт. Я начала выискивать всякого рода укромные места, обдумывала разные предлоги, которые выдвигали те, кто хотел заполучить конверт. Предвидя, что не сегодня завтра могут появиться и другие посетители, которые будут стремиться узнать о последнем желании Кодруца, я решила отвечать им так: «Он просил не винить никого в его смерти, простить за ту неутихающую боль, которую он причинил мне, и ухаживать за его могилой…»