Последний шаг

Н и к о а р э. Вы все время идете по следу, но торопитесь поставить точки над «и», господин полковник. Две причины не позволили мне придать это гласности. Во-первых, я не узнал, у кого в доме она была и с кем встречалась. Репортаж должен был появиться на следующий день, рано утром, и я просто не успел провести расследование. Я решил заняться этим делом на следующий день. Во-вторых… Разрешите? Очень хороший коньяк. Премного благодарен, господин полковник!.. Во-вторых, на следующий день, к вечеру, в то время, когда я направлялся к дому в парке Доменилор, со мной случилось невероятное. Меня нагнала машина, из которой вышли двое верзил… Меня схватили прямо на улице!

П а н а и т. Это была машина сигуранцы?

Н и к о а р э. Не знаю, я даже не стал ломать голову над этим. Но после вечера я понял одну вещь: когда я следил за Нормой Тейлор, я сам был под наблюдением.

П а н а и т. Значит, эти двое схватили вас прямо на улице? Продолжайте…

Н и к о а р э. Меня запихнули на заднее сиденье, и я почувствовал себя Христом между двух разбойников, а после того, как машина тронулась, мне на глаза надели темные очки. Потом меня долго возили по городу. Наконец машина остановилась, меня завели в какой-то дом. Я оказался в кабинете, на стуле перед огромным письменным столом. В лицо бил слепящий свет — все как в американских боевиках… Кто-то по ту сторону стола обратился примерно так: «Послушай, Никоарэ, почему тебе не живется спокойно? — По голосу можно было предположить, что это мужчина в возрасте. Говорил он со мной так, будто знал меня испокон веку. — И чего ты суешь нос куда не следует?» Потом он сказал, что, если об этом узнает Бумбешть, мой хозяин, он сделает из меня отбивную. Какой смысл продолжать? Я получил кругленькую сумму…

П а н а и т. Там же, на месте?

Н и к о а р э. Да! Возмещение убытков и плата за то, чтобы я молчал, чтобы не писал больше о «любовной драме» и не слонялся вокруг дома в парке Доменилор, а занялся чем-нибудь, если не хочу, чтобы со мной произошел ну совсем неожиданный несчастный случай: наезд машины или что-нибудь в этом роде… Я взял деньги, поблагодарил. Тем все и кончилось… А вышел я оттуда точно так же, как в боевиках. Слепящий свет погас. Я услышал, как мой собеседник удалился. Затем ему на смену явились двое верзил, опять нацепили мне на нос темные очки… и повезли. Я до сих пор не знаю, кто говорил со мной, кто оплатил мое молчание, и, справедливости ради надо сказать, довольно щедро.

П а н а и т. После такого приключения вы ничего не предпринимали, чтобы удовлетворить свою любознательность?

Н и к о а р э. Да нет, кое-что я предпринял, разумеется, потихоньку. Журналист всегда остается журналистом. Он от рождения любопытен. Мне очень хотелось знать, что же случилось с мужчиной, которого Норма Тейлор оставила в отеле.

П а н а и т. С британским подданным Вирджилом Обретином? И вам это удалось?

Н и к о а р э. А как же! На второй или третий день после приезда Вирджил Обретин покинул страну на военном самолете какого-то западного государства.

П а н а и т. А относительно дома в парке Доменилор вы ничего не выясняли?

Н и к о а р э. Ничего. Я дал слово, и за то, чтобы я его сдержал, мне отлично заплатили…

П а н а и т. В своем репортаже вы намекаете читателям, что Панайтеску-Слэник поехал на своей машине за женой. Он в самом деле следил за ней?

Н и к о а р э. Нет. Он поехал совсем в другом направлении…»

Полковник выключил магнитофон и обратился к Лучиану:

— Вот так-то! Что ты из всего этого винегрета понял?

Лучиан не спешил с ответом и не потому, что вопрос был очень сложный. Просто им овладело чувство какой-то непонятной задумчивости. Дело, относящееся, казалось бы, к далекому прошлому, дурно пахло и десятилетия спустя. И чем они вынуждены заниматься? Утром — Чампеля с явными признаками отравления, в обед — чета Панайтеску с их зловещей драмой… А после полудня их ждет, может быть, решающее событие в доме Марии Ангелини. Кто знает, что принесет им Павел Дюган…

В поисках ответа Панаит взял карандаш и стал вертеть его, в то же время боясь сломать ненароком. Лучиан некоторое время следил за действиями полковника, потом, вытерев пот с лица мятым носовым платком, заговорил:

— Конечно, воспоминания журналиста не лишены интереса. Они подтверждают достоверность дневниковых записей Марии Ангелини, что для нас при отсутствии архивных данных очень важно. Отсюда возникает вопрос, который, как я предполагаю, вас волнует: кто тот мужчина, с которым Норма Тейлор приезжала в Румынию?

Панаит утвердительно кивнул, одобряя тем самым выбранный Лучианом путь рассуждений.

— Уж не скрывался ли под именем Вирджила Обретина Кодруц Ангелини? Товарищ полковник… — Капитан неожиданно повысил голос, и это заставило Панаита поднять голову и с напряженным вниманием взглянуть на него. — Товарищ полковник, теперь, после того как Чампеля в качестве источника информации для нас потерян, надо как можно быстрее браться за проблему, решение которой все-таки зависит от нас…

— Это за какую же?