Последний выпуск

Полагаю, они страшно пожалели об этом в следующую же минуту, и я тоже, потому что оказалось, что до сих пор я не видела Ориона в гневе. В настоящем гневе. И… не мне судить, конечно, но это было ужасно. Я перепугалась, пусть даже он разозлился не на меня. На мгновение мне показалось, что я удерживаю купол не для защиты Ориона. Я отгораживала их от него.

– Лейк! – сказала я как можно резче, но прозвучало это неуверенно и слабо. Я ничего не могла поделать. Вид у него был… страшный – зубы оскалены, в глазах зловещий огонь. Орион приготовил для удара столько маны, что это было видно невооруженным глазом, как видно сжатые перед дракой кулаки. Перед моим мысленным взором предстало кошмарное видение: вот он изящно проходит сквозь толпу противников и абсолютно ни о чем не задумывается, пока не убьет всех… всех. Точно так же он поступал со злыднями.

Но, к счастью, Орион выговорил: «Они хотели тебя убить!» и вопреки искреннему ужасу я сумела пробудить в себе немного негодования, ровно столько, чтобы раздуть спасительный огонь гнева и досады.

– Мне ничто не угрожало! Что ты собирался делать, скажи на милость? Дай тебе волю, ты прикончишь самого себя! Между прочим, я уже дошла до одиннадцати.

Он отвлекся от стычки ровно настолько, чтобы вспыхнуть.

– До одиннадцати!

– Счет выпишу потом, – сказала я, изо всех сил изображая хладнокровие. – А теперь давай соберем вещи и перенесем пикник в библиотеку, как нормальные люди. Что ты вообще делаешь?

Это был неудачный вопрос, поскольку Орион посмотрел на нападавших и, похоже, вновь подумал, что поубивать их всех – неплохой вариант; поймите меня правильно, он был буквально в шаге от убийства. Я не знала, что делать, но выбор уже не принадлежал мне: вокруг кучками, словно из ниоткуда, стали появляться люди, начиная с Лизель и ее команды. Лицо Элфи было искажено от напряжения – он тоже удерживал купол.

Остальные союзы начали влетать в зал со всей скоростью, какую позволяло развить заклинание крюка; как я поняла, оно исходило из держателя щита у меня на поясе. Возник Ибрагим со своей командой; явился даже Хамис, вместе с Нкойо.

Более того, влетел Магнус и его парни, за ним Жермен, тоже не один, потом ребята из Атланты, из Луизианы… в считаные минуты ньюйоркцы и шанхайцы, со своими разнообразными союзниками, образно говоря, приняли боевую стойку, и все мы были готовы покатиться прямо в открытую пасть ловушки Фукидида. В плане человекоубийства это было бы так же эффективно, как нападение орды злыдней. А потом выжившие вернулись бы домой и рассказали родителям, что война, которую все отчасти ожидали, началась прямо в школе.

Я понятия не имела, как этому помешать. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что от Ориона толку не будет – он мог только подлить масла в огонь. Магнус уже выстроил позади себя ньюйоркцев. В зале недоставало только Аадхью, Лю и Хлои – потому что человек, придумавший эту оборонительную стратегию (спорим, что Лизель), знал, что они предупредят меня заранее и лишат ее приятной возможности прийти мне на помощь.

В ту самую минуту подключилась и школа – как будто нам недоставало проблем. Мы все замерли, когда услышали скрежет механизмов на полосе препятствий: так всегда бывало в конце недели, когда препятствия менялись, только изнутри зала звук казался вдвое громче обычного. А потом пол у нас под ногами заколебался и стал гнуться, готовясь изменить форму.

Мы привыкли быть вечно начеку, поэтому все немедленно принялись хвататься за подручные преимущества. Совсем как в начале какой-нибудь компьютерной стратегии, когда игроки пытаются утвердить свои позиции, прежде чем швырять бомбы. Зеленые холмы вздымались и опускались, словно волны на море, а ребята пытались превратить их в нечто подходящее, например траншеи и укрепления. Это было все равно что кататься по океану на континентальной плите, используя для управления лошадиную уздечку.

Как только эта метафора пришла мне в голову, я вспомнила, что у меня есть одно пригодное заклинание – то единственное, которое я успешно составила сама. Одно-единственное заклинание, которое я вообще когда-либо попыталась написать, поскольку в великолепном приливе вдохновения создала призыв супервулкана. Немедленно после того я сожгла пергамент, но заклинание намертво засело у меня в мозгу, вместе со всеми чудовищными чарами, какие только мне попадались.

Я сделала глубокий вдох, собрала ману и вытянула руки на выдохе, одновременно произнеся первые слова. Две сияющие линии протянулись по полу по обе стороны от меня и двинулись дальше, как спиральные галактики; все, чего они касались, немедленно и ярко отражалось у меня в голове, подчиняясь власти заклинания. Остальные пытались цепляться за небольшие кусочки пола, которые они еще контролировали, но заклинание безжалостно отрывало их и передавало мне, пока весь зал не начал кипеть и содрогаться в моей мысленной хватке.