Послушная жена

Массимо же поступил вполне по-мужски: принялся оценивающе рассматривать рисунок, вместо того чтобы посмотреть вниз на нетерпеливое личико Сандро и осознать, что у него появилась возможность загладить вину за утренний «урок плавания», слегка пригасив сверкающий ореол славы Франчески с ее медалями по вольному стилю. Мне захотелось грохнуть кулаком по столу, да так, чтобы оливки выпрыгнули из керамических мисочек. Мало нам Анны, которая вечно дергает невестку, то и дело бегая к ним домой со всякой галиматьей вроде вырезанных из газеты «научных данных», будто на велосипедном сиденье бактерий больше, чем на стульчаке для унитаза, и дает Ларе новые поводы для беспокойства. Этим Фаринелли не помешает почитать «Руководство для чайников по повышению самооценки».

Наконец терпение у меня иссякло.

– Разве он не замечательно рисует, Массимо? Мне его рисунки всегда очень нравятся.

По лицу Сандро скользнула застенчивая улыбка.

Массимо удивился, словно не совсем понимал, откуда мне знать. Мне хотелось съязвить: «Послушай, приятель, если бы ты поинтересовался у остальных, что хорошего они знают о твоем сыне, то первым делом тебе сказали бы, что он отличный художник».

– Да, конечно. – Лицо деверя дрогнуло, будто он вознамерился поговорить о чем-то куда более интересном. Вот же несправедливость: Массимо часто ходил с Нико смотреть соревнования племянницы, мог описать каждую хренову подробность победных гребков Франчески, но на достижениях собственного сына задерживался не более двух секунд.

Может, я потому лучше понимала Сандро, что бо́льшая часть окружающих считала мой бизнес по пошиву одежды маленьким веселым хобби, а не делом, которым я зарабатываю себе на жизнь. Буквально за день до этого Анна поинтересовалась, как продвигается мое «рукоделие», как будто я все это время с летним шарфом колупалась. Если бы я тогда действительно мастерила летний шарф, мигом нашла бы ему эффективное применение. Нет уж, не позволю Массимо с таким легкомыслием отнестись к способностям Сандро.

– Он свой талант от тебя унаследовал?

Массимо запрокинул голову и рассмеялся:

– Ну уж нет! Рисовать я не умею. Всегда предпочитал цифры. Это Нико вечно возился с карандашами, листья собирал, цветочки нюхал. Меня гораздо больше интересовала математика. И первое место в соревнованиях по плаванию.

Я глотнула просекко; разочарование раздулось внутри, как воздушный шарик. Сандро опустил голову, уставившись на чистый лист, но мелок не двигался.

Но прежде чем я поддалась желанию закатить глаза до отказа, пока не стану похожа на зомби, Массимо постучал по страницам блокнота Сандро:

– Если ты с тем же старанием, с каким рисуешь свои замки, будешь учиться плавать, то через несколько лет попадешь в команду Великобритании!

Лара и Сандро переглянулись. Вместо того чтобы подмигнуть сыну и ободряюще улыбнуться, как сделала бы я, Лара принялась ковырять кутикулы. Неудивительно, что Сандро уже считает себя неудачником и старается продвигаться по жизни бочком. Бедный ребенок.

Смотреть, как Сандро сгибается под тяжестью тщетных ожиданий, было невыносимо. На фоне воспитательной тактики Массимо с Ларой в духе «тяни-толкай» мы с мамой могли бы блистать в реалити-шоу суперродителей, особенно если добавить капельку брокколи и шпината.

Мне редко случалось радоваться появлению Анны, но сейчас, прибежав из кухни с огромной миской пасты карбонара, она наконец-то разрядила обстановку. На соблазнительный запах, разнесшийся по двору, из глубины сада примчались и Сэм с Франческой.

Усевшись во главе стола – а где же еще? – Анна раздала всем тарелки со спагетти, а Массимо разлил вино и лукаво спросил у моей мамы, не против ли она попробовать «одну интересную штучку». Я не удержалась и покосилась на Анну, когда мама фыркнула:

– В моем возрасте пора использовать любой последний шанс, пока солнышко не закатилось, поэтому мне просто необходимо попробовать как можно больше интересных штучек.

Но когда мама принялась нарезать спагетти на мелкие кусочки, а Сэм – с причмокиванием всасывать длинные жирные пряди, скользившие у него по подбородку, свекровь не утерпела и, прижав ладонь к шее, будто проглотила рыбью кость, возмутилась:

– Дио мио![33] Так спагетти не едят. Сэм, Берил, дайте-ка я покажу. – Она взмахнула вилкой и, драматическим движением воткнув ее в груду макарон, скрутила небольшой плотный клубок.

Я ждала, не отзовется ли мама очередным язвительным замечанием, но на этот раз она, похоже, была готова принять совет и весело крутила вилкой, смеясь, когда спагетти соскальзывали и шлепались обратно на тарелку. Сэму это показалось забавным, и вскоре все хвастались своим умением-неумением скручивать макароны.

Моя мама наклонилась к Сандро:

– Ну-ка, дружочек, помоги, а то у меня что-то не очень получается вертеть гнезда из макарошек.

И ребенок, от старания высунув кончик языка и сосредоточенно сощурившись, доходчиво показал, как нужно делать, и под маминым подбадривающим руководством сам стал чуточку увереннее.