Посмертие

По сравнению с предшествующими годами то было беззаботное время. Проходили недели, месяцы, напряжение от того, что они жили у Би Аши и Халифы, утихло, — а может, они просто приспособились. Они старались не встречаться, но так, чтобы не казалось, будто они в ссоре, не видеть осуждающих взглядов Би Аши и не слышать ее ворчания. Хамза так ловко научился не попадаться ей на глаза, что порой видел ее лишь мельком, вернувшись домой с работы, хотя голос ее слышал всегда. Афия обычно вставала первой, но Хамза тоже просыпался: после рассвета ему не спалось. Она готовила чай, он умывался и уходил из дома, пока Халифа и Би Аша не вышли из комнаты.

Хамза приходил на работу, Нассор Биашара уже оказывался на месте. Они здоровались, и купец без лишних разговоров, порой даже не отрывая взгляда от драгоценных гроссбухов, вручал ему ключ от мастерской. После того как появлялся Мзе Сулемани, они втроем коротко обсуждали расписание на день, иногда Нассор Биашара вместе с ними шел в мастерскую, завершал работу над вазами и шкатулками или критиковал новый эскиз. Он собирался изготавливать мягкие диваны и думал со временем нанять обивщика, пока же экспериментировал с каркасами. Спрос на мебель постоянно рос. Грузоперевозки тоже расширялись, вопреки пророчествам Халифы, вложения в мотор окупились сторицей, принесли больше заказов, чем можно перевезти на одной лодке: требовалось купить моторное судно покрупнее. Нассору Биашаре нравилось называть его своим пароходом. Дела купца процветали, он даже изготовил вывеску — лично вырезал и покрасил — и велел Сунгуре повесить ее на воротах мастерской: «Мебель и промышленные товары Биашары».

— Придется расширять мастерскую, закупать новое оборудование, — сказал купец, поглядев сперва на Мзе Сулемани, чье лицо осталось бесстрастным, а потом на Хамзу, тот согласно кивнул. — Места-то много, верно? Выстроим новую мастерскую вон там, оснастим как полагается, будем брать государственные заказы — на школьные парты, мебель для канцелярий и прочее в этом роде. А старую мастерскую оставим для частных заказов и безделушек. Что думаете?

Чем больше он рассуждал о новой мастерской — а в последующие недели он часто о ней заговаривал, — тем больше обращался к Хамзе, которого, похоже, метил в управляющие. Британские колониальные власти объявили о строительстве школ, борьбе с неграмотностью: вот почему Нассор Биашара предвкушал государственные заказы. Правительство также развивало сельское хозяйство, медицину, гражданское строительство. В том числе и для того, чтобы показать немцам, как надо управлять колонией. Всем этим прожектам и министерствам требовались канцелярии, а в канцелярии требовались столы и стулья. Хамза кивал с выверенным энтузиазмом, когда Нассор Биашара — он теперь предпочитал называться не купцом, а коммерсантом — нахваливал ему свою новую затею. Рано или поздно Хамза непременно попросит прибавку, но пока решил подождать.

Он медлил, не шел домой, чтобы Халифа и Би Аша поели первыми. Когда он возвращался, они, уже отобедав, готовились к обязательному дневному сну. Хамза перекусывал — немного риса со шпинатом, фрукты по сезону. Иногда съедал парату[86], кусочек рыбы, миску кислого молока и шел в мастерскую. Под вечер, вернувшись с работы, умывался и ложился отдохнуть на часок, и Афия, если была дома, присоединялась к нему, они говорили, обсуждали прошедший день. Но часто ее не бывало — она проведывала Джамилю, та уже родила, или Халиду, жену Нассора Биашары, или выполняла очередную обязанность из тех, что составляли повседневную жизнь женщин: поминки после похорон, обручения, свадьбы, визиты к больным, к молодым матерям с новорожденными.

Вечерами Хамза гулял по городу, встречался с друзьями и знакомыми, особенно с музыкантом из группы, слушать которую он ходил при каждой возможности. Его звали Абу, он тоже был плотник, несколькими годами старше Хамзы. Они встречались после магриба в кафе у моста через речушку, общались с другими завсегдатаями, те уступали им место. Хамза не любил говорить, тем более в обществе записных говорунов, и ему всегда были рады. Атмосфера их беседы отличалась легкомыслием, непочтительностью, даже непристойностью: Хамзе казалось, они соперничают друг с другом, кто кого перещеголяет в бесстыдстве. Порою шутки были такие низкопробные и уморительные, что у него бока ломило от хохота, но он понимал, что за весь вечер они не сказали ничего важного и что он впустую потратил время в возмутительном легкомыслии. Иногда вечерами Хамза ходил с Абу на репетиции и проводил с музыкантами около часа, пока они играли.