Посмертные записки Пиквикского клуба

— Блудный, блудный сын, сэр, — мягко подсказал мистер Пелл.

— Не беспокойтесь, сэр, — с достоинством возразил мистер Уэллер. — Я знаю, который час, сэр. Когда не буду знать, спрошу вас, сэр.

К приходу исполнителя Сэм завоевал такую популярность, что присутствующие джентльмены решили проводить его всей компанией в тюрьму. Они тронулись в путь в таком порядке: истец и ответчик шли рука об руку; исполнитель впереди, а восемь дюжих кучеров замыкали шествие. У кофейни Сарджентс-Инна все остановились, чтобы освежиться, и когда было покончено с юридическими формальностями, процессия двинулась дальше.

Затея восьми джентльменов, продолжавших идти по четыре человека в ряд, вызвала на Флит-стрит легкое смятение; затем пришлось покинуть пятнистого джентльмена, вступившего в драку с носильщиком. Было условлено, что его друзья зайдут за ним на обратном пути. Кроме этих маленьких инцидентов, ничего не случилось в пути. Дойдя до ворот Флита, компания по знаку истца трижды прокричала оглушительно «ура» в честь ответчика и, обменявшись рукопожатиями, рассталась с ним.

Когда Сэм был официально доставлен в дежурную комнату, — к крайнему изумлению Рокера и явному недоумению самого флегматического Недди, — и тотчас же отведен в тюрьму, он направился прямо к камере своего хозяина и постучался к нему в дверь.

— Войдите, — отозвался мистер Пиквик.

Сэм вошел, снял шляпу и улыбнулся.

— А, это вы, милый Сэм! — воскликнул мистер Пиквик, явно обрадовавшись при виде своего скромного друга. — Вчера я отнюдь не хотел оскорбить ваши чувства, мой верный друг. Положите шляпу, Сэм, и я вам подробно растолкую, что я имел в виду.

— Нельзя ли немного позже, сэр? — спросил Сэм.

— Конечно, — сказал мистер Пиквик, — но почему не сейчас?

— Лучше бы потом, сэр, — отвечал Сэм.

— Почему? — осведомился мистер Пиквик.

— Потому что… — запинаясь, начал Сэм.

— Потому что… — повторил мистер Пиквик, встревоженный поведением своего слуги.

— Потому что, — продолжал Сэм, — есть у меня одно дельце, с которым я бы хотел покончить.

— Какое дело? — полюбопытствовал мистер Пиквик, удивленный смущенным видом Сэма.

— Так, ничего особенного, сэр, — отвечал Сэм.

— Ну, если ничего особенного, то сначала вы можете поговорить со мной, — улыбаясь, сказал мистер Пиквик.

— Пожалуй, следовало бы мне позаботиться об этом сейчас же, — отозвался Сэм, все еще колеблясь.

Мистер Пиквик был удивлен, но ничего не сказал.

— Дело в том… — начал Сэм и запнулся.

— Ну, — воскликнул мистер Пиквик, — говорите, Сэм!

— Дело в том, — сказал Сэм, выжимая из себя слова, — что, пожалуй, следовало бы мне прежде всего позаботиться о своей постели.

— О постели? — с изумлением воскликнул мистер Пиквик.

— Да, о моей постели, сэр, — отвечал Сэм. — Я арестант. Сегодня после полудня меня арестовали за долги.

— Вы арестованы за долги? — вскричал мистер Пиквик, откидываясь на спинку кресла.

— Да, за долги, сэр, — подтвердил Сэм. — А человек, который меня засадил, ни за что меня отсюда не выпустит, пока вы сами не выйдете.

— Боже мой! — воскликнул мистер Пиквик. — Что вы хотите этим сказать?

— То, что я говорю, сэр, — ответил Сэм. — Я буду сидеть хоть сорок лет, и очень этому рад, и будь это Ньюгет, было бы то же самое. Ну, черт возьми, секрет раскрыт, и конец делу!

С этими словами, которые он повторил очень энергически и выразительно, Сэм Уэллер, находясь в необычайно возбужденном состоянии, швырнул шляпу на пол, а затем, скрестив руки, посмотрел решительно и твердо в лицо своему хозяину.

ГЛАВА XLIV повествует о разных мелких событиях, происшедших во Флите, и о таинственном поведении мистера Уинкля и рассказывает о том, как бедный арестант Канцлерского суда был, наконец, освобожден

Мистер Пиквик был так глубоко растроган горячей привязанностью Сэма, что не проявил никаких признаков гнева или неудовольствия по поводу той стремительности, с какой Сэм добровольно попал в долговую тюрьму на неопределенный срок. Единственным пунктом, по которому он упорно требовал объяснения, была фамилия кредитора, но ее мистер Уэллер не менее упорно скрывал.

— От нее никакого толку не будет, сэр, — снова и снова повторял Сэм. — Это существо злобное, недоброжелательное, неуступчивое, коварное и мстительное, с жестоким сердцем, которого ничем не смягчить, как заметил добродетельный священник об одном старом джентльмене, страдавшем водянкой, когда тот сказал, что, поразмыслив, он предпочитает оставить деньги своей жене, а не на сооружение церкви.

— Но подумайте, Сэм, — убеждал мистер Пиквик, — сумма так невелика, что ее легко можно уплатить; а теперь, когда я решил оставить вас у себя, не забывайте, что вы гораздо больше принесете пользы, имея возможность выходить из тюрьмы.

— Очень вам признателен, сэр, — серьезно ответил мистер Уэллер, — но мне бы не хотелось.

— Чего не хотелось бы, Сэм?

— Не хотелось бы унижаться и просить милости у такого бессовестного врага.