Посмертные записки Пиквикского клуба

Вечером того дня, на который был приглашен мистер Пиквик, в комнате второго этажа, выходящей окнами на улицу, сидели по обе стороны камина мистер Боб Сойер и мистер Бен Аллен. Приготовления к приему гостей, по-видимому, закончились. Зонтики были удалены из коридора и спрятаны за дверь, платок и шляпа служанки убраны с лестничных перил, перед наружной дверью осталось не более двух пар патен, а на подоконнике лестничного окна бодро горела кухонная сальная свеча с длинным нагаром. Мистер Боб Сойер сам покупал напитки в погребке на Хай-стрит и, во избежание доставки не по адресу, вернулся, ведя за собой мальчика с корзиной, наполненной бутылками. Пунш был приготовлен в медной кастрюле и стоял в спальне; для играющих в карты был разложен маленький столик, крытый зеленой байкой; стаканы, частью хозяйские, частью позаимствованные для этого случая в трактире, были установлены на подносе, помещенном за дверью на лестничной площадке.

Несмотря на полную удовлетворительность достигнутых результатов, лицо мистера Боба Сойера было мрачно. Черты мистера Бена Аллена, пристально смотревшего на горящие уголья, выражали участие, и в его голосе звучали меланхолические ноты, когда он после долгого молчания произнес:

— Да, действительно неудачно, что ей взбрело в голову раскипятиться именно сейчас. Могла бы, кажется, подождать хотя бы до завтра.

— Это все ее зловредность, — отозвался с раздраженьем мистер Боб Сойер. — Она говорит, что если я в состоянии у строить вечеринку, я должен быть в состоянии оплатить ее треклятый «счетец».

— А много там набежало? — спросил мистер Бен Аллен. (Счет, кстати сказать, — самый необыкновенный локомотив из изобретенных человеческим гением. Он бежит в течение самой длинной человеческой жизни и никогда не останавливается сам собою.)

— Всего за квартал с гаком, — ответил мистер Боб Сойер.

Бен Аллен, не спуская испытующего взора с решетки камина, безнадежно закашлялся.

— Дьявольски неприятно будет, если она вздумает разлютоваться при гостях, правда? — заметил он наконец.

— Ужасно, — подхватил Боб Сойер, — ужасно!

Послышался тихий стук в дверь. Мистер Боб Сойер выразительно взглянул на друга и попросил стучавшего войти, вслед за чем нечесаная и неумытая девушка в стоптанных башмаках и черных бумажных чулках, которая могла бы сойти за нелюбимую дочь престарелого мусорщика, находящегося в самых стесненных обстоятельствах, просунула голову в дверь и сказала:

— Простите, мистер Сойер, миссис Редль желает поговорить с вами.

Прежде чем мистер Боб Сойер успел ответить, девушка рывком скрылась за дверью, словно кто-то сильно дернул ее сзади. Едва совершилось это таинственное исчезновение, как раздался новый стук: резкий, отчетливый, который, казалось, говорил: «Я здесь, и я войду».

Мистер Боб Сойер бросил на друга растерянный взгляд и крикнул:

— Войдите!

В этом приглашении не было ни малейшей надобности, ибо прежде чем мистер Боб Сойер открыл рот, маленькая свирепая женщина ворвалась в комнату, бледная от злости и трепещущая от негодования.

— Мистер Сойер, — сказала маленькая свирепая женщина, силясь казаться очень спокойной, — не будете ли вы так любезны оплатить этот счетец? Я буду вам очень благодарна! Сегодня мне нужно отдать деньги за квартиру, и хозяин ждет меня внизу.

— Мне очень жаль, что я причиняю вам беспокойство, миссис Редль, — заговорил Боб Сойер почтительно, — но...

— О, тут нет никакого беспокойства, — отозвалась маленькая женщина, пронзительно хихикая. — До сегодня у меня не было в этих деньгах особой надобности. Пока мне не нужно было отдавать их хозяину, они могли сохраняться у вас. Вы обещали мне уплатить сегодня после обеда, мистер Сойер, и все джентльмены, жившие здесь, держали свое слово, сэр, как держит, конечно, всякий, кто называет себя джентльменом.

Тут миссис Редль откинула голову, закусила губу, энергично потерла руки и вперила взгляд в стену за спиной Боба Сойера. Было очевидно, как потом заметил в стиле восточной аллегории мистер Боб Сойер, что она «разводила пары».

— Мне очень жаль, миссис Редль, — сказал Боб Сойер со всем вообразимым смирением, — но дело в том, что меня сегодня постигла неудача в Сити.

Чрезвычайно странное это место — Сити. Кого там только не постигала неудача!

— Пусть так, мистер Сойер, — произнесла миссис Редль, прочно утверждаясь на пурпурной цветной капусте кидерминстерского ковра, — какое мне до этого дело, сэр?

— Я... я уверен, миссис Редль, — пробормотал Боб, обходя последний вопрос, — я уверен, что к середине будущей недели мы упорядочим все счета и впредь будем придерживаться лучшей системы.

Только этого миссис Редль и ждала. Она ворвалась в комнату злополучного Боба Сойера с таким страстным желанием устроить ему сцену, что отдай он ей деньги, это явилось бы для нее самым неприятным разочарованием. Она была уже настроена на маленькое развлечение такого рода, ибо только сейчас у себя на кухне обменялась несколькими предварительными любезностями с мистером Редлем.