Посмертные записки Пиквикского клуба

— Тише, Сэмми, — прошипел мистер Уэллер, опасливо оглядываясь по сторонам. — Есть у меня два приятеля, с оксфордской дороги, готовы на всякую потеху, так вот, они взялись заместителя обработать, и когда он явится на собрание, он так будет налит ромом, как ему не случалось наливаться у «Маркиза Грэнби» в Доркинге (а явится он непременно, потому что они доведут его до двери, а если нужно, то и впихнут).

Ежемесячные собрания Бриклейнского отделения Объединенного великого Эбенизерского общества трезвости происходили в просторной зале, к которой поднималась широкая и удобная лестница. Председателем этих собраний состоял праведный мистер Энтони Хамм, бывший до обращения пожарным, в настоящий момент — школьный учитель, а при случае странствующий проповедник; обязанности секретаря исполнял мистер Джонес Мадж, мелочной торговец, сосуд энтузиазма и бескорыстия.

Дамы, ожидавшие начала заседания, поглощали чай в устрашающем количестве, — к ужасу мистера Уэллера-старшего, который, несмотря на предостерегающие толчки Сэма, озирался по сторонам с самым откровенным удивлением.

— Сэмми, — шептал он сыну, — я не я буду, если завтра кое-кому из них не придется делать прокол, чтобы выпустить воду. Вот эта старая леди возле меня хочет утопиться в чае.

— Ради бога, уймись, — шикнул Сэм.

— Сэмми, — шептал через минуту мистер Уэллер в величайшем волнении, — помяни мое слово, Сэмми, если этот вот секретарь продержится еще минут пять, он взорвет себя гренками и водой.

— Пусть взорвет, если ему хочется, — проворчал Сэм.

Однако в конце концов чаепитие было завершено, посуда убрана, председательский стол выдвинут на середину, и заседание началось. Его открыл темпераментный плешивый человечек, который стремительно взбежал по лестнице, рискуя переломать свои короткие ножки, и провозгласил:

— Леди и джентльмены, предлагаю выбрать председателем нашего достойного брата Энтони Хамма.

При этих словах в воздухе оживленно замелькали дамские носовые платки, и стремительный человечек, схватив мистера Хамма за плечи, водворил его в кресло красного дерева. Размахивание платками возобновилось, и мистер Хамм, прилизанный человек с бледным, вечно потным лицом, смиренно поклонился собранию, отчего дамы пришли в неистовый восторг. Плешивый потребовал молчания, и мистер Хамм объявил, что с разрешения сестер и братьев Бриклейнского отделения, здесь присутствующих, секретарь прочтет отчет комитета вышеназванного отделения. Предложение было встречено новой демонстрацией носовых платков.

После того как секретарь весьма внушительно чихнул, а кашель, который неизменно овладевает собранием, когда предстоит что-нибудь интересное, в надлежащее время прекратился, был прочитан следующий документ:

«Отчет комитета Бриклейнского отделения Объединенного великого Эбенизерского общества трезвости.

В истекшем месяце наш комитет продолжал свои благородные труды и с чувством величайшей отрады сообщает о следующих новых случаях обращения на путь трезвости:

Г. Уокер, портной, жена и двое детей. Признается, что, когда находился в лучшем материальном положении, имел привычку пить пиво и эль; прибавляет, что не может сказать с уверенностью, не употреблял ли два раза в неделю питье, называемое „песьим носом“ и состоящее из горячего портера, сахарного сиропа, джина и мускатного ореха (громкий стон и восклицание особы женского пола: „Точно!“). В настоящее время не имеет ни работы, ни денег; считает, что виной тому портер (аплодисменты) или потеря правой руки; не знает, которая из этих причин подлинная, но думает, что если бы пил всю свою жизнь только воду, то товарищ его по работе, вероятно, не воткнул бы ему в руку ржавую иглу, с чего и начались все его бедствия (громкие рукоплескания). В настоящее время может пить только холодную воду и жажды никогда не испытывает (громкие крики одобрения).

Бетси Мартин, вдова, один ребенок и сама об одном глазе. Работает поденщицей, прачкой. Об одном только глазе — с рождения, но знает, что ее мать пила стаут, и допускает, что это и послужило причиной ее одноглазия (восторженные возгласы). Не исключает возможности, что если бы сама всегда воздерживалась от спиртных напитков, у нее в настоящее время могло бы быть два глаза (неистовые рукоплескания). Прежде получала за день работы восемнадцать пенсов, пинту портера и стакан водки, но с тех пор, как стала членом Бриклейнского отделения, неизменно требует три шиллинга и шесть пенсов (сообщение об этом в высшей степени интересном факте было принято с бурным энтузиазмом).

Генри Беллер в течение многих лет был тостмейстером на общественных обедах и пил огромное количество заграничных вин. Возможно, иногда прихватывал с собою бутылку или две; в этом не вполне уверен, но удостоверяет, что, если делал это, содержимое выпивал. Пребывает в состоянии подавленности и меланхолии, испытывает внутренний жар и постоянную жажду; думает, что это от вина, которое привык пить (возгласы). В настоящее время без работы, и к заграничному вину не прикасается (шумные аплодисменты).