Посмертные записки Пиквикского клуба

— А что тут такого? — возразил Боб. — Я, знаете ли, от этого только выиграю. Никто из них не платит. Кроме того, — продолжал он, понижая голос до шепота, — и они выгадают, потому что у меня вышли почти все лекарства, а поскольку в настоящий момент я не могу их пополнить, мне пришлось бы давать всем каломель, что некоторым из них, наверное, было бы вредно. Итак, все к лучшему.

— Но, милый друг, в эту карету могут сесть только двое: я обещал взять с собой мистера Аллена.

— Обо мне не беспокойтесь, — отвечал Боб. — Я уже все обдумал, я сяду сзади, рядом с Сэмом. А на дверь наклеивается маленькое объявление: «Сойер, преемник Нокморфа. Справиться напротив у миссис Крипе». Миссис Крипе — мать моего мальчика. «Мистер Сойер очень сожалеет, — скажет она, — но ничего нельзя было поделать... увезли рано утром на консилиум первейших хирургов... не могут без него обойтись... за любую плату... сложнейшая операция». Если это попадет в местную газету, моя карьера обеспечена. А вот и Бен! Ну, полезай!

Поспешно проговорив это, мистер Боб Сойер оттолкнул форейтора, впихнул своего друга в карету, захлопнул дверцу, поднял подножку, налепил на свою дверь объявление, запер ее, положил ключ в карман, вскочил на заднее сиденье, велел кучеру трогать, и все это проделал с такой исключительной стремительностью, что карета уже катилась с мистером Бобом Сойером в качестве неотъемлемой своей принадлежности, раньше чем мистер Пиквик успел решить, следовало ли ему брать его с собой или нет.

Пока они ехали по бристольским улицам, весельчак Боб не снимал своих профессиональных зеленых очков и держался с подобающей серьезностью, увеселяя своими остротами исключительно мистера Сэмюела Уэллера. Но как только они очутились за городом, он сбросил с себя очки и вместе с ними свою серьезность и стал выкидывать разные штуки, рассчитанные на то, чтобы привлечь внимание прохожих и сделать карету и сидевших в ней объектами повышенного интереса; к числу невиннейших из этих проказ относилось пронзительное подражание корнет-а-пистону и размахивание флагом, сооруженным из красного платка и трости.

— Не понимаю, — сказал мистер Пиквик, прерывая мирную беседу с Беном Алленом о многочисленных достоинствах его сестры и мистера Уинкля, — не понимаю, почему это прохожие так на нас глазеют?

— Красивый выезд, — ответил Бен Аллен не без гордости. — Я думаю, им не каждый день приходится видеть такое.

— Возможно, — промолвил мистер Пиквик. — Очень может быть.

По всей вероятности, мистер Пиквик и поверил бы, что так оно и есть, если бы случайно не выглянул в окошко и не заметил, что устремленные на них взгляды выражают вовсе не почтительное изумление и что между прохожими и наружными пассажирами кареты, по-видимому, установилась какая-то телеграфическая связь. Тогда у него мелькнула мысль, что тут может быть замешан шаловливый нрав мистера Роберта Сойера.

— Надеюсь, — сказал мистер Пиквик, — наш ветреный друг не творит там никаких глупостей!

— О нет, — отвечал Бен Аллен, — Боб — смирнейшее существо в мире, когда он не навеселе.

В этот момент продудел корнет-а-пистон, вслед за чем послышались ликующие вопли, явно исходившие из глотки и легких смирнейшего существа в мире, или, проще говоря, мистера Боба Сойера.

Мистер Пиквик и мистер Бен Аллен выразительно посмотрели друг на друга, и первый из названных джентльменов, сняв шляпу и высунувшись из окна кареты настолько, что почти весь его жилет оказался снаружи, наконец увидел своего развеселого друга.

Мистер Боб Сойер восседал на крыше кареты, широко расставив ноги. На голове у него была надета набекрень шляпа Сэма, в одной руке он держал огромный сэндвич, в другой — довольно объемистую флягу и с большим аппетитом откусывал и отхлебывал поочередно, нарушая однообразие этого занятия завыванием или задорными шутками по адресу прохожих. На заднем сиденье был водружен красный флаг, и под ним мистер Сэмюел Уэллер, украшенный шляпой Боба Сойера, тоже уплетал сэндвич, взирая на происходящее с полным и безоговорочным одобрением.

В эту самую минуту они поровнялись с битком набитой пассажирской каретой, откуда на них указывали пальцами.

— Мистер Сойер! — закричал мистер Пиквик, вне себя от возмущения. — Мистер Сойер!

— Ау! — как ни в чем не бывало откликнулся этот джентльмен, перегибаясь в сторону мистера Пиквика.

— Вы с ума сошли, сэр? — вопросил мистер Пиквик.

— Ничуть, — ответил Боб. — Просто я в ударе!

— В ударе, сэр! — воскликнул мистер Пиквик. — Снимите этот неприличный красный платок. Я прошу и настаиваю, сэр. Сэм, снимите его.

Прежде чем Сэм успел пошевелиться, мистер Боб Сойер грациозно сорвал свое знамя, сунул его в карман, вежливо раскланялся с мистером Пиквиком, обтер горлышко бутылки и опрокинул ее в собственное горло, давая этим понять, что пьет за его счастье и благополучие.

— Послушайте, — сказал мистер Пиквик, чей минутный гнев не мог устоять перед невозмутимостью Боба, — не делайте больше таких глупостей, прошу вас.