Посмертные записки Пиквикского клуба

Когда девушка удалилась, мистер Боб Сойер принялся развлекаться: сунул нос в конторку, заглянул в ящики стола, изобразил, будто взламывает несгораемый шкаф, перевернул календарь лицом к стене, примерил сапоги мистера Уинкля-старшего поверх своих и проделал множество других забавных экспериментов с предметами обстановки. Все это привело мистера Пиквика в несказанный ужас, а мистеру Бобу Сойеру доставило соответственное удовольствие.

Наконец дверь открылась, и маленький пожилой джентльмен в костюме табачного цвета с лицом мистера Уинкля-младшего, но без его шевелюры, проворно вошел в комнату, держа в одной руке карточку мистера Пиквика, а в другой — серебряный подсвечник.

— Мистер Пиквик, сэр, как поживаете? — осведомился Уинкль-старший, ставя подсвечник и протягивая руку. — Надеюсь, вы в добром здравии, сэр? Очень рад вас видеть. Присядьте, мистер Пиквик, прошу вас, сэр. Этот джентльмен...

— Мой друг мистер Сойер, — представил мистер Пиквик, — друг вашего сына.

— О! — произнес мистер Уинкль, довольно мрачно глядя на Боба. — Надеюсь, вы, сэр, в добром здравии?

— В отменном, — ответил Боб Сойер.

— А другой джентльмен, — продолжал мистер Пиквик, — как вы узнаете из письма, которое мне поручено вам передать, близкий родственник или, вернее, ближайший друг вашего сына. Фамилия его Аллен.

— Этот джентльмен?.. — спросил мистер Уинкль, указывая карточкой мистера Пиквика на Бена Аллена, который заснул в такой позе, что видны были только его спина и воротник.

Мистер Пиквик уже открыл рот, собираясь ответить на вопрос, когда находчивый Боб, дабы привести друга в чувство, сильно ущипнул его за руку, так что тот с воплем подпрыгнул. Сразу заметив незнакомого человека, мистер Бен Аллен подскочил к мистеру Уинклю и минут пять пожимал ему руки, бормоча что-то маловразумительное. Выразив восторг по поводу знакомства, он осведомился, не желает ли его новый друг закусить после прогулки или предпочитает дождаться «обеденного времени»; после чего он сел, озираясь с бессмысленным видом, словно не имел ни малейшего представления о том, где находится, — что, в сущности, так и было.

Чтобы поскорее со всем этим покончить, мистер Пиквик поспешил вынуть из кармана письмо и подал его мистеру Уинклю.

— Это письмо от вашего сына, сэр, — сказал он, — из которого вы поймете, что дальнейшее его благополучие и счастье зависят от той степени родительской любви и снисхождения, с какой вы к нему отнесетесь. Вы крайне обязали бы меня, если бы прочли его спокойно и затем соблаговолили обсудить дело вместе со мною серьезно и основательно.

После этого предисловия мистер Пиквик передал в руки ошеломленного мистера Уинкля-старшего покаянное послание на четырех мелко исписанных листках веленевой бумаги наивысшего качества и, усевшись в кресло, стал пристально наблюдать за выражением лица старого джентльмена.

Мистер Уинкль-старший повертел письмо в руках, затем сел на высокий стул у конторки, придвинул лампу, взломал печать и приготовился читать.

Как раз в этот момент мистер Боб Сойер, чей острый ум уже несколько минут пребывал в бездействии, оперся руками о колени и состроил рожу в подражание портрету покойного Гримальди в роли клоуна. К несчастью, мистер Уинкль-старший вместо того, чтобы погрузиться в чтение, как предполагал мистер Боб Сойер, глядел поверх письма не на кого иного, как на самого мистера Боба Сойера. Не без основания усмотрев в вышеупомянутой роже насмешку над своей особой, он устремил на Боба такой убийственно строгий взгляд, что гримаса мистера Гримальди постепенно уступила место приятному выражению робости и смущения.

— Вы что-то сказали, сэр? — спросил мистер Уинкль-старший, нарушив зловещее молчание.

— Нет, ничего, сэр, — ответил Боб.

— Вы уверены, что ничего не сказали, сэр? — настаивал мистер Уинкль-старший.

— Ах, боже мой, конечно, уверен, сэр! — отвечал Боб.

Старый джентльмен поднес письмо к свету и на этот раз действительно стал читать. Он дочитал письмо до последнего слова, сложил его с аккуратностью делового человека и именно в то мгновение, когда мистер Пиквик ожидал от него какого-нибудь сильного выражения чувств, погрузил перо в чернильницу и произнес так бесстрастно, как если бы выяснял самый простой бухгалтерский вопрос:

— Какой адрес у Натэниела, мистер Пиквик?

— «Джордж и Ястреб» в настоящий момент.

— «Джордж и Ястреб»? А где это?

— Джордж-Ярд, Ломбард-стрит.

Старый джентльмен старательно записал адрес на оборотной стороне письма, положил его в конторку, запер на ключ, встал и, кладя связку ключей в карман, произнес:

— Теперь нам, кажется, не о чем больше говорить с вами, мистер Пиквик?

— Не о чем говорить, дорогой сэр?! — с изумлением и негодованием воскликнул сей добросердечный человек. — Не о чем?! Неужели вам нечего сказать о таком важном событии в жизни нашего молодого друга? Вы не желаете передать ему через меня уверения в неизменности вашей любви и вашего участия? Подумайте, дорогой сэр.